— …Какого лучника выставляю? — подхватил Артур. — Не откажусь.

Он не желал упускать случая подружиться с этим человеком. Артур привык завоевывать сердца — впрок.

Они вышли из дома.

— Состязания происходят в три приема, — объяснял Артур. — Сначала целят по обычной мишени, которую относят все дальше. Потом стрельба навскидку. И последнее — бьют мечеными стрелами по движущейся мишени… Скорее всего вашим соперником окажется Гирсель-южанин. Его выставляет лорд Гаральд. Гирсель уже дважды побеждал лучших королевских лучников…

Стрелок спросил, не хочет ли Артур сам выбрать ему мишень. Тот, долго не раздумывая, указал на одну из берез, хороводом окружавших дом. Стрелок поморщился и попросил Драйма привязать к стволу узкую доску — не подобало стрелять в живое дерево. Беря прицел, понял — Артур не без умысла поставил его против солнца. Лорд хотел знать, на что способен лучник. Одна за другой сорвались с тетивы три стрелы, и Артур не сдержал восхищенного возгласа — стрелы были пущены так точно, что расщепили одна другую.

— Это убедит кого угодно. Не думаю, чтобы Гирсель сумел повторить подобное.

— Укажите новую мишень.

— Стоит ли даром тратить силы? Уверен, вам любая цель окажется по плечу. Для меня большой честью явится ваше выступление под «алыми маками».

Драйм подметил, каким испытующим взглядом окинул Стрелок Артура, и подумал, что не стоило бы лорду выказывать такую нарочитую любезность.

Артур, прищурившись, тоже наблюдал за лучником. Стрелок повторил:

— Что ж, еще испытание?

— Пожалуй, — неожиданно согласился Артур.

Глаза его озорно блеснули. Артур не спеша направился к березе, служившей Стрелку мишенью.

Лучник и Драйм, переглянувшись, последовали за ним. Оба почувствовали — Артур замыслил что-то особенное. Он жестом велел им оставаться на месте. Отвязал дощечку, повертел в руках. Откинул со лба волосы, улыбнулся. И поднял дощечку на уровень груди. Стрелок опустил лук.

Драйм, поначалу решивший, будто Артур медлит, подыскивая мишень, по движению Стрелка угадал истину. Задохнулся.

— Ваша светлость!

Артур не обратил на побратима ни малейшего внимания. Крикнул весело:

— Стреляйте!

Видно было, как он улыбается. Драйм обернулся к Стрелку:

— Ты… Если ты…

— Отойди в сторону, Драйм, — приказал Артур. — Не мешай лучнику.

Стрелок молча смотрел на него. Артур держал дощечку на вытянутых руках. Держал прямо перед собой… Узкая желтая дощечка. Светлое пятно на алом фоне. Чуть выше — стрела в горло. Чуть ниже — стрела в живот. На красном кровь незаметна…

— Что же вы? — подзадоривал Артур.

Стрелок медлил. Лорд Артур, вы любите смертельную игру? Риск упоителен, опасность рождает жар в крови? Желаете испытать лучника? Судьбу? Или доказать свое превосходство? Ведь это важно для вас — всегда быть первым. Немалое мужество нужно, чтобы встать под стрелы. Еще большее — чтобы выстрелить.

Безмолвный поединок длился несколько мгновений. Стрелок испытывал смущение, досаду, все сильнее разгоравшийся гнев. Артур хотел, чтобы он бросил лук. Стрелок не желал уступать.

Постепенно, дюйм за дюймом, он поднимал оружие, проверяя выдержку Артура. Тот не шевелился. Наконечник стрелы поднялся на уровень его груди. Пальцы Артура крепко держали дощечку, глаза щурились, с губ не сходила улыбка.

Стрелок всем телом ощутил, как напрягся Драйм. Не скрываясь, схватился за рукоять кинжала. Красноречивый жест — за промах заплатишь жизнью.

Стрелок спустил тетиву. Запела костяная свистулька, насаженная на черенок. Стрела вонзилась в дощечку. Драйм присел на корточки, несколько раз провел ладонями по лицу. Артур отшвырнул деревяшку. Он так и не перестал улыбаться. Правда, в улыбке этой сквозило уже не торжество, а растерянность.

…Поздним вечером Артур и Драйм спешились во дворе замка. Со Стрелком они распрощались на Ратушной площади. Драйм перехватил у Артура повод.

— Ваша светлость…

— Что скажешь, Драйм? Как тебе показался этот Стрелок? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Я ведь не думал, что он выстрелит, можешь поверить? Полагал — духу не хватит… Решительный малый… — Артур умолчал о том, как неуютно почувствовал себя под внимательным взглядом зеленых глаз. — Теперь ясно, чем он понравился принцессе. Надеюсь, — и тут Артур засмеялся, — надеюсь, лорду Гаральду мой новый лучник понравится также.

* * *

Герб Каралдора — черный ворон, раскинувший крылья, парит над башнями крепости. Войско Каралдора — тьма несчитанная; замки его — неприступные твердыни. Рыцари его — доблестны, вассалы — смирны, богатства — немерены. Ни в чем не привык встречать отказа каралдорский король. Гордо держат головы его посланцы.

— Как идут, — Артур полуобернулся к лорду Гаральду, на губах его играла язвительная улыбка. — Уверены, будто мы им вручим принцессу и королевство в придачу.

— Когда король каралдорский просил руки принцессы Маргарет, наш повелитель отвечал согласием.

— Разумеется. Он мирился с соседом и оставлял наследницей престола младшую дочь. Но теперь…

Лорд Гаральд вздохнул:

— Удивительно, до чего быстро последовала смерть Маргарет в Каралдоре.

— На мой взгляд, не удивительно.

Артур посмотрел на принцессу. Она стояла спиной к дверям тронного зала, за которыми скрылись посланцы, и разговаривала с лордом Бертрамом. Обычно Аннабел предпочитала одежды неярких тонов, но для торжественного случая облачилась в густо-синее платье, поверх которого накинула еще одно, пунцовое. По мнению Артура, держалась она безукоризненно: ни одного беспокойного взгляда, ни одного жеста, выдающего волнение, а ведь за закрытыми дверями решалась ее судьба. Десятки любопытных взглядов были устремлены на принцессу, но ей ни разу не изменила выдержка.

Артур приближался к ней, лавируя в толпе придворных. Отдавал поклоны, обменивался улыбками. Аннабел вежливо ответила на его приветствие.

— Властитель Каралдора умен, не правда ли? — тихо промолвил Артур. — Сватаясь к единственной наследнице, рассчитывает присоединить к своим владениям наше королевство.

— Отказ будет означать войну, — произнесла принцесса ровным голосом.

— А мы каралдорцев бивали и прежде, — улыбаясь, заявил Артур. — Соизвольте, ваше высочество, вспомнить битву у Черного Брода. — Артур помолчал и добавил ласково: — Не тревожьтесь, послы уедут ни с чем.

В устах придворного подобная фраза могла показаться дерзостью. Но тон Артура был исполнен искренней заботы. Принцесса взглянула не сердито, а удивленно и скорее благодарно. В детстве они дружили, однако прежней близости не осталось, и Аннабел никак не ожидала встретить сочувствие. Она была растрогана.