ответившей ему взаимной страстью женщиной. Скорее это неопровержимое доказательство отличного знания Жозефиной тайн любви и ее стремления покорить мужчину всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.

Жозефина Ташер де ла Пагери научилась как следует удовлетворять мужчин в самой трудной из школ — в браке с человеком, считавшим ее ниже себя в социальном отношении.

Ее дед, выходец из аристократического семейства округа Буа, был одним из тех неудачников, какие появляются в каждом поколении аристократов. Он и его старший сын, отец Жозефины, отличались леностью и никчемностью, хорошо умели только брать деньги взаймы, но без отдачи. Дед Ташер использовал свои аристократические связи в качестве резервного актива. Другого у него никогда не было, он ничего не приобретал. Как и большинство людей его типа, на поиски лучшей жизни он отправился за океан, поселившись на принадлежавшем Франции острове Мартиника. Но даже и здесь, в солнечном раю, населенном такими же, как он сам, авантюристами да рабами, оказался гнетуще пустым местом, а сын его, как две капли воды напоминавший своего батюшку, был типичным бездельником из родовитой семьи, который довольствовался тем, что для пропитания попрошайничал. И был в этом отношении настоящим экспертом.

Жозеф попытался найти себя на солдатском поприще, но не очень настойчиво. Он уехал с острова подростком, а через несколько лет возвратился, достигнув лишь звания лейтенанта. У него не оставалось иного выхода, как жениться на девушке, родители которой могут дать за ней много денег. К его счастью, на острове жили люди, для которых аристократическое происхождение в выборе зятя значило больше, чем предприимчивость.

Он женился на дочери другого аристократа и переехал жить на плантацию своего тестя, но в 1766 году, когда его дочь Жозефина была еще ребенком, ураган разметал их поместье, и семье, подобно ирландцам, пришлось поселиться в амбарах, где хранился сахар.

Лейтенант воспринял ураган как знак свыше. Он улыбнулся, зевнул и пожал плечами. Жозеф не стал восстанавливать плантацию или строить себе новый дом — он стал бродягой, перебивающимся случайными заработками, идеальным прообразом героев рассказов Сомерсета Моэма. Он, несомненно, наслаждался остатком своей жизни, потому что, оставаясь в солнечном крае, абсолютно ничего не делал — только ел, спал, играл, болтал или попрошайничал. Он постоянно ходил в долгах, чем снискал себе на острове скверную репутацию.

Несмотря на беспросветную нищету, детство Жозефины выдалось необычайно счастливым.

Ее не связывали никакие правила поведения, она росла как дикая газель, носясь по роскошному острову с почти нетронутой природой. Круг ее друзей составляли исключительно дети негритянских рабов, боготворившие ее, как маленькое белое чудо, как божество, которое могло снизойти до их уровня, не нарушая деления людей на касты.

Восторгаясь прелестью природы, страстно увлекаясь цветами и бабочками, не получающая образования и ни в чем не ограничиваемая своими родителями, она шумно веселилась в годы своего неповторимого девичества до того самого момента, когда достаточно подросла, чтобы быть отправленной в монастырскую школу в Форт-Руайяль.

Здесь в течение последующих четырех лет она научилась некоторым азам дамской науки — пению, танцам, чтению, письму и игре на гитаре, — но во всех этих областях не проявила заметных способностей. Бальные танцы не пришлись ей по вкусу, показались слишком формальными. Единственная музыка, которая была мила ее сердцу, заключалась в прищелкивании языком женщин на плантации и в безудержном смехе их детей.

Однако судьба отмачивала для нее целый пучок розог, одна из которых была заготовлена в родных местах. На том же острове воспитывала своих детей другая аристократическая семья, и один ребенок был предназначен сыграть ключевую роль в жизни Жозефины.

Александр Богарне, старший сын губернатора, был на три года старше Жозефины. Они встретились друг с другом еще детьми, но, когда растущей на природе Жозефине исполнилось семь лет, отец Александра, имевший другие понятия о воспитании детей, отправил своего отпрыска во Францию, чтобы дать ему хорошее образование.

К тому времени, когда Жозефина закончила монастырскую школу, Александр превратился в привлекательного семнадцатилетнего молодого человека. Значительную часть своего отрочества он прожил в доме герцога Рошфоколда и именно там впитал в себя либеральные идеи, которые помогли ему занять высокое положение в обществе, а впоследствии стоили ему жизни.

Вскоре после того, как ему исполнилось семнадцать лет, он поступил на службу в армию и в семье решили, что самое время подумать о его женитьбе.

На выбор невесты повлияла блистательная родственница де ла Пагери, член семьи Ташер, которой удалось примазаться к семье Богарне еще в то время, когда отец мальчика служил губернатором на Мартинике, за несколько лет до рождения Жозефины. Это была ловкая операция и отличное приобретение для семьи, которая все еще продолжала ютиться в сахарных амбарах и ждать, когда появится какой-нибудь добрый дядя и перестроит им поместье.

Первый выбор пал на младшую сестру Жозефины, которая умерла от лихорадки, прежде чем завидное предложение дошло до Вест-Индских островов. Поскольку самая младшая дочь наотрез отказалась уезжать от матери, Жозефина, издалека почувствовав возможность роскошной жизни, тут же вызвалась заполнить брешь и стать невестой и принялась паковать свои небогатые пожитки.

Отец (который, несомненно, сильно обрадовался увеселительной поездке с оплатой всех расходов) вместе с дочерью отплыли в октябре и высадились в Бресте в следующем месяце. Здесь их встретила сваха, проворачивавшая это бракосочетание, и молодой жених, которого разочаровала внешность невесты, но зато приятно удивил ее мягкий характер.

Пара обвенчалась в Париже в декабре и поселилась в доме маркиза Богарне. Жозефине, только что покинувшей плантацию, наверное, показалось, что она попала во дворцы Аладдина.

Однако разочарование не заставило себя ждать. Абсолютно неприспособленная к жизни в аристократической среде и не имеющая в своем распоряжении никаких средств, кроме молодости, свежести и природного умения одеваться, она быстро надоела своему супругу, и он, пренебрегая маленькой креолкой, вскоре потянулся к обществу более утонченных девушек.

Сцены со слезами (в будущем такие сцены Жозефина будет устраивать дюжинами в покоях Тюильри) не расстраивали ее мужа так, как впоследствии огорчали Наполеона, но ее бесконечные слезы сводили с ума молодого человека, и через полгода после женитьбы он с радостью поменял ее общество на службу в полку. Писал ей длинные нравоучительные письма, советовал — а он был оптимистом — учиться и набираться ума-разума.

Первого ребенка Жозефины назвали Эженом. Он родился в 1781 году. Двумя годами позже родилась дочь Гортензия, но дети не могли поправить уже пошатнувшийся брак. Вскоре Александр Богарне нашел амбициозную любовницу и стал прикидывать возможность развода.

Его семья открыто заняла сторону Жозефины, но, несмотря на их возражения, Александр добился