Одной из величайших заслуг Паре стал его мужественный разрыв с якобы восходящими к Гиппократу и Галену предписаниями, которые сковывали медицину того времени. Первым шагом на этом пути стало предложенное им лечение огнестрельных ранений, и, хотя это новшество больше касается хирургии, речь о которой пойдет в следующей главе, оно должно быть упомянуто здесь для того, чтобы подчеркнуть характер Амбруаза Паре, ибо мы не можем привести никаких цитат, касающихся поворота на ножку. Паре не писал об этом акушерском методе, но учил ему своих ассистентов, а один из них применением поворота спас жизнь дочери своего учителя.

Лечение огнестрельных ран стало новостью для хирургии эпохи Возрождения; согласно положению «То, чего нельзя вылечить железом, надо лечить огнем», раны обрабатывали кипящим маслом. История милосердного новшества Паре лучше всего рассказана им самим, и повествование это часто перемежается фразой одновременно скромной и верной: «Я перевязал ему рану, и Господь исцелил его». Рассказывая о своем опыте, приобретенном под Турином в 1537 году, Паре в уже цитированном сочинении пишет: «Теперь все солдаты в замке, видя, что наши люди яростно бросились на приступ, стали делать все, что было в их силах, чтобы защититься. Они убили и ранили множество наших солдат пиками, выстрелами из аркебуз и камнями, и хирургам пришлось много поработать, вырезая наконечники, пули и камни. В то время я был еще неопытным солдатом, и мне ни разу в жизни не приходилось обрабатывать огнестрельные ранения. Я, конечно, читал восьмую главу первой книги Жеана ди Виго «О ранах вообще» и знал, что огнестрельные раны отравлены, потому что в них попадает порох, и знал, что ди Виго велит прижигать огнестрельные раны кипящим бузинным маслом, которое следует смешать с небольшим количеством терьяка. Для того чтобы не ошибиться во время первой перевязки с использованием упомянутого масла и зная, что это лечение доставляет раненым невероятное страдание, я решил узнать, как поступают в таких случаях другие хирурги. Действительно, в рану вливали как можно более горячее масло, и я, набравшись мужества, решил поступить так же. Масло у меня закончилось, и я был вынужден воспользоваться пищеварительным бальзамом, составленным из яичных желтков, розового масла и терпентина. В ту ночь я не мог сомкнуть глаз, так как боялся, что, не прижегши раны, я завтра найду своих пациентов мертвыми или умирающими. Я поднялся очень рано и осмотрел раненых. Вопреки всяким моим ожиданиям, я обнаружил, что те, кому я наложил на раны мягчительный бальзам, почти не испытывали боли, вокруг ран не было воспаления и отека. Эти раненые спали всю ночь. Другие же, кому я обработал раны кипящим маслом, мучились от лихорадки, боли и отека вокруг ран. Я дал себе клятву никогда впредь не проявлять такую жестокость к несчастным с огнестрельными ранениями».

Сочинения Паре написаны на его родном французском языке; он не был ученым; все книги выдающихся врачей того времени были написаны по-латыни. Сообщество парижских врачей усмотрело в этом повод для нападок на работы Паре и попыталось воспрепятствовать их публикации. Врачи не только говорили о невежестве Паре, «человека бесстыдного и необразованного», но и упрекали его в том, что своим учением он отходит от правил, установленных древними. На это Паре, среди прочего, отвечал: «При наружных вывихах позвонков Гиппократ советует привязать больного за руки и за ноги к лестнице, втащить на башню или конек крыши с помощью блоков, а потом сбросить больного, как тюк, на вымощенную площадку, утверждая, что именно так поступали в его время. Я же не учу пытать больных на дыбе, но, напротив, наставляю хирургов, чтобы они вправляли позвонки нежно, не причиняя страдальцу излишней боли».

Этих сведений о жизни Паре вполне достаточно для того, чтобы представить себе характер этого человека, который сделал решительный шаг в сторону цивилизации и снова ввел в практику поворот на ножку. Этот прием стал для младенцев тем же, чем три века спустя стало открытие инфекционной природы родильной горячки для спасения женщин. Поворот на ножку, описанный Паре, следовало использовать в тех случаях, когда плод находился в матке в неестественном, препятствующем нормальным родам положении. Прием состоял во введении руки хирурга в матку, захвате одной или обеих ножек плода и в повороте его в такое положение, чтобы он смог родиться. Одновременно ребенка подтягивали к выходу из матки, облегчая его появление на свет. Описанный несколькими словами поворот на ножку кажется самоочевидным приемом, приемом, который по своей простоте был вполне доступен даже средневековым повитухам. Но его применения пришлось ожидать несколько столетий до прихода человека, проявившего милосердие к чужим страданиям и не погнушавшегося вопреки понятиям своего времени выказать интерес к такому низкому предмету, как мать и ее дитя. В характере Паре было много качеств, присущих основателям великих религий, качеств, каковые зачастую отсутствуют у ревностных последователей этих религий.

РОЖДЕНИЕ ЦЕЗАРЯ. ГРАВЮРА ИЗ КНИГИ СВЕТОНИЯ (1506)

Гравюра иллюстрирует популярное убеждение в том, что Цезарь был рожден на свет посредством кесарева сечения. В его время эту операцию не делали живым женщинам, но лишь после смерти роженицы, и то по религиозным соображениям. Мать Цезаря прожила еще много лет после его рождения. Операция эта получила свое название, потому что в Риме был закон, обязывающий делать операцию по извлечению плода из чрева умершей матери. Законы во времена империи назывались кесаревыми, поэтому и операция получила название кесарева сечения

Важность поворота на ножку для беременных и рожениц можно понять, сравнив положение до и после введения в практику этого акушерского приема. Как уже было сказано в предыдущей главе, первобытная женщина больше всего боялась, что плод в ее чреве может повернуться так, что естественные роды станут невозможными – например, плод мог принять поперечное положение, а не обычное – головкой вниз. Невозможность родов означала неминуемую смерть. К счастью, в первобытном обществе такие случаи были исключительной редкостью, так как женщины тогда вели весьма активный образ жизни. С приходом цивилизации было придумано средство возможного спасения жизни матери за счет умерщвления ребенка. Языческими жрецами, а позднее средневековыми врачами были разработаны плодоразрушающие операции и соответствующий инструментарий – плод извлекали из матки по частям. Во времена Паре это было единственное показание для вызова на роды врача или цирюльника.

Была в то время и еще одна операция, альтернативная описанной выше; эта операция давала возможность спасти ребенка за счет жизни матери. То было одобренное и санкционированное Римско-католической церковью кесарево сечение. Эта операция, результаты которой в те времена разительно отличались от ее результатов в наши дни, заключается в извлечении ребенка через разрез передней стенки живота. Название – кесарево сечение – породило легенду о том, что таким способом появился на свет Юлий Цезарь, но в те времена, когда жил Цезарь, эту операцию не выполняли живым женщинам, а мать Цезаря, Юлия, прожила много лет после рождения Цезаря, о чем свидетельствуют его письма к ней. Более вероятно иное объяснение: в 715 году до н. э. царь Нума Помпилий кодифицировал римское право, и в lex regia, как это тогда называлось, было предписано извлекать ребенка из чрева всякой умершей в родах женщины с тем, чтобы мать и дитя можно было похоронить отдельно. Lex regia стал lex cesare (закон кесаря) во времена империи, и сама операция стала называться кесаревой операцией, или кесаревым сечением. Во времена Амбруаза Паре несколько таких операций было выполнено на живых женщинах, но на протяжении нескольких последующих столетий к ней прибегали в самых крайних случаях из-за страданий, какие она причиняла матери, и из-за высокой смертности.