во весь рост, еле успев спрятать Славино завещание во внутреннем кармане своей ветровки.

Ровно через пять минут после ухода Вовы, домой пришёл Слава. Отобедав, тот принялся пить чай.

– Честно говоря, я не уверена, чтобы ты мог так упасть, – выразила мама своё сомнение.

– Может быть и не мог, но как-то же я повредился.

– Тебя избили!

– Я не хочу об этом говорить.

– Ну почему? Тебя запугали? Что происходит сынок? Кто эти люди, ты их знаешь?

– Думаешь, что если я не сказал об этом участковому, скажу вам с папой?

– Наверно нет. Но ты хотя бы скажи, кто они, какая опасность может грозить тебе вновь?

– Кто они такие? – задумался Слава, – насколько они опасны? Хм, да никто они, и опасности никакой не представляют абсолютно! А кто из них кто, лучше вон, Вову спроси, он их всех знает, не по случайности.

– А, кстати, Вова как раз к нам заходил перед твоим приходом.

– Что? – чуть не подавился чаем Слава.

– Гири свои приходил забрать.

– Ладно, гири, он больше ничего не брал? – взворошился Слава, тут же побежав в свою комнату, перебирая тетради и вещи, проверяя, всё ли на месте.

– А что ещё он мог взять? – удивлённо спросила Мама, подойдя к двери его комнаты.

– Да всё, всё, всё что угодно, – занервничал Слава, не переставая перебирать свои вещи, пока не застыл на месте, держа в руках коробку с документами.

– Что случилось? – изумлённо спросила мама.

– Мама, где завещание? – заорал он, – ты оставляла его одного?

– Да, был момент. Но о чём ты, какоё ещё завещание?

– Он, скотина такая, украл моё завещание! – заорал Слава вовсю, опять начав собираться на выход.

– Да какое ещё завещание, в конце концов? – спросила она через закрытую дверь.

– Эх, мама, ты не понимаешь, не знаешь, он и есть… – сказал он, затрудняясь закончить фразу, – не важно, важно другое.

Так и ничего не сказав, Слава выскочил на улицу, наскоро зашнуровав свои туфли, держа пиджак в руках. Он бежал, бежал по знакомой улице, прекрасно зная, куда он бежит, и куда направляется. С таким компроматом, Вова мог пойти лишь на движ к Анисимовым, что как оказывается, был совсем не редким явлением.

Пока Слава лишь подбегал к их многоэтажному дому, в зале квартиры Анисимовых уже озвучивалось Славино завещание. Как обладательница самого красивого голоса, читать была назначена Лера. Быстро пробежав глазами по неровному, размашистому, и просто ужасному почерку, она смерено принялась читать написанное:

«#На всякий случай.

Завещание.

Я, Малых Вячеслав Александрович, по псевдониму – Понамарёв Вячеслав Александрович, если что-нибудь со мной случится, завещаю всё своё имущество, включая свои архивы (тетради с сюжетами), своим родителям. А также завещаю им свои авторские права на мои литературные произведения и идеи. А также завещаю 10 % от всех выплат с оставшихся после меня авторских прав, моей дорогой подруге Борменталь Виктории Дмитриевне, что обучалась в Лётно-техническом Колледже Гражданской Авиации им. А.В. Ляпидевского, в 2018 году.

Не поминайте лихом, и пусть Господь благословит вас.

6 апреля. 2020 года. Малых Вячеслав Александрович».

В конце рукописи находилась Славина роспись, точно такая же, как на конверте. Когда Лера только начинала читать завещание, в зале было довольно шумно. Но чем дальше и дальше зачитывались эти, продуманно написанные, слова, тем сильнее тишина окутывала всё вокруг. Под конец и вовсе наступила минута молчания. Все бы так и молчали, испытывая на себе нестерпимое давление тишины, пока Вика случайно не уронила свою чайную ложечку в кружку, наполненную уже остывшим чаем.

– Погоди, причём тут Вика, что это вообще такое? – ничего не понимая, спросил Илья, подойдя к Лере, и вырвав завещание из её рук.

– Какой ещё Понамарев? Какие ещё авторские права? – воскликнул Вова, после чего все ещё больше всполошились. И лишь Вика, с застывшим лицом, медленно встала со своего места, и как бы немного косясь, попыталась выйти из зала. И лишь Алия, схватившая рукопись в свои руки, подбежала к ней, когда та была уже почти в коридоре.

– Посмотри, ты здесь указана, – показала ей Алия необходимую строчку в рукописи.

– Да, и что?

– Ну ведь это что-то значит?

– Да? – совсем растеряно спросила она, и с видом, будто вот-вот заплачет, кинулась в свободную комнату, сказав лишь, – я сейчас!

Уже через пару минут в квартире зазвенел домофон.

–Да, – ответила Лиза.

– Здравствуйте, это тридцать четвёртая? – послышался молодой голос, изо всех сил пытающийся казаться взрослым.

– Нет, это девяносто шестая.

– А, да? Вы извините, мне в тридцать четвёртую, у них видимо домофон не работает.

– Вам открыть?

– Да, если можно, спасибо, – произнёс голос, совсем расслабившись, и выдав всю свою поддельность.

Но было уже поздно что либо менять, так как Лиза уже открыла дверь подъезда.

– Спасибо братуха! – сказал Слава, протянув, подговорённому им на это дело пареньку, обещанные две сотни рублей.

Еще через минуту позвонили уже в квартиру. «Интересно, кто это там?», – подумала Лиза, помчавшись к двери. Глазок оказался закрыт какой-то тёмной тканью.

– Кто там? – спросила она, на что ответа не последовало.

«Да что мне будет, если чё, в квартире много друзей», – подумала Лиза, медленно и осторожно приоткрывая дверь.

В следующую же секунду дверь рванула с необычайной силой, что саму Лизу чуть не выбросило на площадку. Перед ней стоял Слава. Хоть он и был одет в классический костюм, вид был у него взлохмаченный.

– Извини Лиз, Вова у вас? – спросил он, пытаясь перевести дух.

– Вова? – максимально ошарашено переспросила она у него.

– Владимир? – чётко, угрожающе выдвинув вперёд нижнюю челюсть, переспросил он.

– А, Вова, да, – заикаясь, ответила Лиза, испытывая самый настоящий страх.

– Я пройду, пожалуй, извиняюсь, что без приглашения, – озвучил ей Слава, и, не разуваясь, зашёл в прихожую.

Ему тут же встретилась Поля, выходившая из кухни. Она хотела поприветствовать её, но тот лишь закрыл кухонную дверь, прямо перед её носом.

Когда створчатые двери зала распахнулись, Слава медленно вошёл в комнату. Все встали со своих мест, будто к ним пожаловал сам судья. Владимир встал из всех последним, держа рукопись дрожащими руками, которую он тут же бросил на ближайший журнальный столик. Напряжённые скулы и слегка поджатые губы, выражали Славин гнев, ненависть и отвращение. Пройдя сквозь всех присутствующих, Слава взял со стола конверт с завещанием, и медленно подошёл к Вове, что просто не мог смотреть ему в глаза.

– Все собрались? – спросил он Вову.

– Все, наверное все, – растеряно ответил тот.

– Ты знаешь, что я должен тебе сказать, – сказал он, складывая завещание в конверт, – но скажу вот что: предатель,