— на шею, а корешки — в карман. И тогда вас будут пугать издалека, а коснуться не посмеют. Но если попадётся особо наглая тварь, доставай корень-меч и тычь им прямо в морду. Сразу отстанет! Как только лопата коснётся крышки сундука, все сторожа тут же пропадут. Значит, ваша взяла. Зарок-то на клад помнишь? Что вы решили?

— На месте разберёмся. — буркнул Миша, отводя взгляд.

Марина посмотрела на него пристально, не мигая, и наверняка всё поняла. Но она промолчала, вздохнула только и показала рукой на дверь: пошли, мол, обратно.

Когда они вернулись в кухню, Илья уже снова сидел за столом. На немой вопрос в его глазах Миша воскликнул:

— Марина сказала, где искать клад! Поехали прямо сейчас!

Ошарашенно смотрел Илья то на брата, то на хозяйку и, забывшись, опустил руку с бутербродом. Кружок колбасы шмякнулся на пол, и дремавший под столом кот тут же этим воспользовался.

— Я серьёзно. Илюха, пожалуйста! Это очень срочно и важно. Поехали!

— А до утра никак не подождать?

— Нет, сейчас!

— Ладно, фиг с тобой, поехали. Но если мы ничего не найдём…

— Тогда буду должен!

И вот красная “Нива” снова выехала за ворота. Уже темнело. Откуда-то доносились весёлые голоса и музыка, но улицы были пусты. Парни за весь путь через село никого не встретили, чему были очень рады.

За околицей Баюков Илья затормозил на обочине и повернулся к Мише:

— Будь добр, объясни, что вообще происходит. Иначе никуда не поеду!

Сделав несколько вдохов-выдохов, как перед прыжком в воду, Миша стал рассказывать всё: про кота, как увидел колдующую Марину, что было потом, что она сказала сейчас, и показал обереги от ведьмы. И только про зарок на три головы молодецкие Миша всё-таки промолчал.

Илья слушал внимательно, не перебивая. Но когда брат наконец умолк, он упрямо покачал головой:

— Не верю! Может, Марина просто психбольная? Ну, кто Наполеоном себя видит, а кто — ведьмой.

— Понимаю, в голове не укладывается, но как-то же она меня… Но клад-то точно реальный, по документам. Давай поверим ведьме и попробуем сделать, как она говорит. Если всё фигня, то что мы теряем? Ну, прогуляемся по лесу ночью. А если правда? Клад заберём! Богатыми будем.

Илья долго молчал, выстукивая пальцами по рулю “Нивы” какой-то ритм.

— Хрен с тобой, попробуем. Давай свои обереги. Куда ехать?

Мигнув фарами, “Нива” повернула направо. И Миша почувствовал, как шевельнулась в ладони и чуть потеплела косточка-счастливка.

Узкой лентой в свете фар вилась просёлочная дорога. Сначала ехали через поля, потом дорога спустилась под гору, к речному берегу. Машина аккуратно проехала через мост, продолжила путь и остановилась у леса.

Сосновый бор стеной возвышался впереди. Косточка-счастливка стала ощутимо тёплой и часто двигалась вправо-влево. Миша показал это Илье, и тот, громко сглотнув слюну, прошептал: “Надо же, не сказки…”

Теперь Миша шёл впереди, а Илья держался на полшага сзади. Косточка вела их узкой, похожей на звериную, тропой.

На небе ещё догорал закат, но под пологом леса давно воцарилась темнота. Это был совсем другой лес — мрачный и дикий, и он жил привычной жизнью. В траве кто-то шуршал и фыркал, ветер тревожно подвывал в кронах деревьев, а крики ночных птиц заставляли то и дело вздрагивать.

Миша нервно озирался по сторонам. Права была ведьма: хорошо рассуждать про нечисть, сидя в тёплом и светлом доме!.. А здесь, в ночном лесу, за каждым кустом чудилось нечто враждебное. Ветви деревьев, будто кривые изломанные пальцы, шевелились, то ли грозя, то ли подзывая. Высокая трава, растущая вдоль тропы, как нарочно опутывала ноги и пыталась задержать братьев.

Фонарик освещал дорогу, но при этом узкий конус света болезненно будоражил воображение: что там, во тьме? Не крадётся ли кто-то, голодный и опасный?.. Волк, медведь или та самая нечисть?

Вдруг Миша уловил быстрое движение слева. На краткий миг какой-то горбатый силуэт мелькнул в просвете между кустами и пропал.

Началось?!

Сердце на миг сбилось с ровного ритма, а потом застучало быстрее. Кровь бросилась в лицо, всё тело покрылось испариной. Миша вдруг почувствовал, насколько они с братом, две живые букашки, ничтожны в масштабах леса; как они на самом деле слабы и беззащитны, даже со всеми своими смартфонами, фонариками и лопатами…

Миша, встав столбом, до боли в глазах всматривался в хаотичное переплетение веток. Но всё было тихо. Показалось? Или это просто пробежал лесной зверь?

— Чего стоим? — недовольно спросил Илья. — Мы же вроде…

Но, прервавшись на полуслове, он сам вдруг резко направил фонарик направо, пытаясь поймать кого-то в луч света.

— Что там? — шёпотом спросил Миша.

— Фиг знает. Может, сова. Что-то крылатое между деревьев пролетело.

— И слева тоже кто-то в кустах пробежал.

— Слушай, это же лес. Понятно, что здесь кто-то будет летать и бегать. Чего мы напряглись-то? Пошли…

Окончание фразы потонуло в диком шуме, которым вдруг взорвалась ночная тишина. Никогда в жизни братья не слышали ничего подобного!

Злобный лай, голодный вой, свист, жуткие крики, полные страдания, как будто кого-то поджаривают на костре, сумасшедший смех, похожий на лай гиены… Всё это сливалось в одну безумную какофонию.

Понять, откуда идёт звук, было невозможно: казалось, что отовсюду сразу, и даже сверху, с неба. Этот кошмарный шум будто отгородил стеной от всего мира, заключил братьев в конон. И сейчас случится что-то ужасное.

Нутряной, древний звериный страх захлестнул Мишу. Он выронил фонарик и, вцепившись в руку брата, дрожал, как осиновый лист. Он едва сдерживался, чтобы не поддаться панике и не рвануть прочь. Куда? Какая разница! Лишь бы подальше от этих кошмарных звуков.

Илье тоже было несладко: лицо стало мертвенно-бледным, на нём блестели крупные капли пота. Держа в руке остро наточенную лопату на манер копья, он озирался по сторонам, но никого не видел.

Те, кто пугал братьев жуткими звуками, показываться не спешили.

Вдруг всё в один миг затихло. Воцарилась тишина, от которой звенело в ушах. Братья ошалело озирались, трясли головами, но теперь вокруг были только обычные лесные звуки, вроде шелеста листвы на ветру.

— Кажись, всё… — сказал Миша. Голос его срывался и был непривычно хриплым. — Гляди, а ни птицы, ни звери не испугались, везде тихо. Это был концерт только для нас?

В ответ Илья заматерился так заковыристо, что брат, несмотря на