как и Клемондский, надолго в моей жизни. Ни к чему каждый раз пугаться, затаивать дыхание, а потом млеть, — да, я проснулась, — выпрямляюсь. — Где мы?

За окном сумерки и зеленые холмы, что с каждой минутой темнеют все больше. Совершенно точно мне не знакомы эти места. Хотя так можно сказать о большей части королевства в потемках. При свете дня все выглядит по–другому.

— Карвидж, — коротко поясняет герцог. — Нужно остановиться на ночлег, ты совсем вымоталась, — заботливо поправляет свой пиджак, которым, я, оказывается, была укрыта все это время.

— Я не вымоталась, — хмурюсь, — держи, — отдаю одежду Клемондскому. — Лучше побыстрее попасть в поместье, пока и с этой каретой не случилось чего, — договариваю и резко замолкаю, нашла, что ляпнуть, не подумав. — Прости, я не хотела.

— О, нет–нет, — машет рукой герцог, — не извиняйся. За этот день мне не хватало наших непринужденных разговоров. Да и так мы больше похожи на пару, не находишь?

— Эм, — округляю глаза, — разве что потому, что контактируем искренне, а не наигранно.

— Да! Именно! — восклицает он излишне бурно. — Очевидно, что держать себя в рамках было не лучшей идеей.

— Что странно, учитывая, что моя профессия — это перевоплощение, — медленно произношу.

— Ничего странного, ведь я хочу тебя настоящую, а не в образе, — говорит Артур, глядя в окно. — С минуты на минуту остановимся. В этом городе, к счастью, есть приличные заведения для ночлега, да и магазины тоже имеются. На юге Карвидж, я бы сказал, один из центральных городов.

Фразу «хочу тебя настоящую» быстро перебивает в голове название города. А ведь он не в первый раз его произносит, но смысл доходит до меня только сейчас.

— Да, ты прав, — киваю, — он действительно наиболее крупный. Моя мать закупает здесь наряды для особых случаев.

Наше поместье не сказать, что близко к городу, потому окрестности я и не признала. Меня редко брали в Карвидж. Ехать далеко, да и к чему забивать ребенку голову городской мишурой, когда мне готовили роль хозяйки двух соседних поместий.

Наверное, потому привычные заказы на роль невесты я выполняю с легкостью, соседи моих родителей по сути являются такими же, как и родственники моих бывших «женихов». Между южными и северными провинциалами не такая большая разница на самом деле, как ошибочно полагает большинство незнакомых с обоими сторонами представителей.

— Ах да, ты родом из этих мест, — кивает Клемондский, — может, хочешь написать весточку родным? Пока мы завтра будем закупаться, они, возможно, могли бы подъехать в город. На полноценный визит у них дома у нас нет времени, но на посиделки с чаем в кафе вполне найдется.

Смысл слов герцога не сразу доходит до меня. Затем меня удивляет его предложение, хотя зря. Ведь для большинства людей естественно поддерживать отношения с родней, даже в виде светской видимости. Мало кто может похвастаться глубокими дружескими связями с семьей, однако на подобные посиделки способны действительно многие.

Вот только не я.

— Спасибо, Артур, ты очень любезен, — киваю с вымученной улыбкой, — но я не думаю, что они смогут. Сейчас самый сезон для полевых работ, у родителей еще и ферма, и остальное по мелочи. Они любят все контролировать, редко полностью оставляют хозяйство на работников. Лучше я как–нибудь потом увижусь с ними. Да, определенно, как–нибудь потом будет удобнее, — киваю.

Или никогда. Что более вероятно, учитывая, на какой ноте мы расстались.

Черт. И снова это мерзкое чувство вины. Такое ощущение, что как только человек рождается, в него вколачивают в первую очередь именно его. Ведь насколько легче управлять ребенком, если вовремя привить ему чувство вины.

«Не делай этого, мама огорчится. Ты же знаешь, она хочет для тебя иного». Или «приличная леди не ведет себя так и не грезит мыслями о работе в городе, не позорь нас».

В общем, для моего душевного спокойствия не стоит ехать к родителям в гости. Хотя и придется это сделать в обозримом будущем. И не в последнюю очередь из–за того же пресловутого чувства вины, ведь я не настолько плохая дочь, как говорили родители в наш последний разговор.

— Хм, — щурится Клемондский, — как скажешь. Тогда идем навстречу твердой земле и мягкой постели.

Он открывает дверь кареты, выскакивает наружу, а потом подает мне руку. Все–таки нравится мне его галантность.

Постоялый двор оказывается настоящей приличной гостиницей, в которой нас даже кормят. Да, большие города куда лучше мелких, это несомненно.

— Радует, что председатели клубов твоих поклонниц пока не выбегают к нам навстречу, — тонко усмехаюсь, заметив, как глазела на герцога девушка, принесшая ужин, — они лишь молча восхищаются.

— Брось, ты привлекаешь мужское внимание ничуть не меньше, чем я женское.

— Где? — восклицаю и начинаю вертеть головой. — Неужели их не смущает несвежее помятое платье, поцарапанные туфли и растрепанные волосы? Покажи мне этих смельчаков.

— Вообще–то ты чудесно выглядишь. Боюсь представить тебя в вечернем наряде, точно придется вызывать кого–то на дуэль, — произносит Артур низким голосом.

Мои щеки трогает румянец, но довольную улыбку я пытаюсь всеми силами сдержать. Однако ответить мне не дают.

— Артур! Какими судьбами? Вот это встреча! — у нашего стола буквально из ниоткуда появляется разукрашенная девица как раз в вечернем платье.

— Все–таки одна твоя поклонница не сдержалась, да, Артур, — усмехаюсь, глядя на реакцию герцога.

— К сожалению, да, — отвечает он напряженно.

А девица тем временем уже тянется поцеловать Клемондского.

О нет, кажется, это кто–то похуже председателя клуба.

Глава 13

Смотрю я на эту картину и думаю, а не нужно ли мне отреагировать? Ведь в данный момент я выполняю роль официальной невесты, а не случайной свидетельницы чужого свидания. А невесты должны отстаивать свои права на женихов. В обычном заказе я мечу территорию, как настоящая кошка, вешаясь на шею «женихов» также навязчиво, как и эта дамочка сейчас целует герцога.

Да только в данный момент я не простая провинциальная девушка, я породистая аристократка с манерами, а они территорию метят гораздо тоньше. И, между прочим, Клемондский, если уважает свою невесту, сам должен прекратить творящееся на моих глазах безобразие, а потому спокойно откидываюсь на спинку стула.

Если откровенно, я немного лукавлю, я не совсем спокойна, но все же. Вылить на нежданную гостью стакан воды или еще что похуже сделать я всегда успею.

— Кларисса, хватит, — отталкивает–таки девицу Клемондский, — это неприлично, — он с силой трет свою щеку, — да и я не один.

— Я