class="p1">— А это ты мне и расскажешь месяцев через семь–восемь, — подмигивает Кларисса, пристально рассматривая мой живот.

— Ты о чем? — выгибаю правую бровь. — Что я должна сказать через семь–восемь месяцев?

В голову лезут мысли только о каком–то семейном празднестве, о котором я, как невеста герцога, должна быть осведомлена. Но я не успеваю, как следует, начать раздражаться на Клемондского по уже сложившейся привычке за то, что он в очередной раз утаил нечто важное, его сестра сама раскрывает все карты.

— Как младенцев раздражает пристальное внимание, конечно, — говорит она с улыбкой. — У вас ведь с моим братом будет пополнение, да? Иначе с чего бы ему обручаться с девушкой не нашего круга.

— Вообще–то я потомственная аристократка, в моей семье никогда не было мезальянсов и всегда давалось достойнейшее образование, — выпрямляюсь, чопорно произнося.

О том, что кто–то решит, что у нас с герцогом случилась неосторожность до свадьбы, я не подумала. Хотя эта версия довольно логична, учитывая, как долго он остается холостяком без намека на свадьбу с кем–либо.

— Прости, не хотела тебя обидеть, — произносит Кларисса, на самом деле не выглядя раскаявшейся, — по тебе даже сейчас видно, что ты марку держишь, не одна из провинциалок с отвратительным вкусом. Вот только в королевский двор ты точно не вхожа, а, значит, не являешься одной из тех, с кем мой брат постоянно проводит время.

— Но было бы логично предположить, что я именно та, раз ты решила, что нас ждет пополнение, — говорю устало.

У девушки проблемы с мышлением, притягивает факты за уши друг к другу.

— Нет, ты что! — восклицает она, активно жестикулируя руками. — Мой брат никогда не опускался до интрижек с придворными дамами.

— Ты себя слышишь? — качаю головой. — Достойная по положению невеста у Артура может быть только во дворце, но он там ни с кем не сближается, хотя по долгу службы проводит много времени, так?

— Да, — кивает Кларисса.

— Но при этом он пошел со мной несколько дальше, чем позволительно с дамой, потому мы ожидаем ребенка, из–за которого внезапно обручились и едем к нему в поместье? — продолжаю подводить итог рассуждениям сестры герцога.

— Конечно, логично ведь!

— Совсем нет! — отрезаю. — Кто же тогда я такая, если выгляжу и держу себя достойно, а не как те девушки, с которыми обычно переходят черту? А если я правильная аристократка, то как получилось, что мы с Клемондским вместе, ведь он, по твоим словам, общается лишь с дамами во дворце?

Девушка хмурится, не зная, что ответить.

— Видишь, какая большая брешь в твоей легенде, — поднимаюсь на ноги и подхожу к зеркалу, приводя свои волосы в порядок, — а потому сначала собери побольше достоверных фактов, а потом уже обвиняй людей.

— Но кто ты действительно? — растерянно спрашивает Кларисса.

— Я Грейс Дебуа, — полностью называю себя, герцог заказывал настоящую меня, если что–то не понравится в моем решении назвать фамилию, пускай пеняет на себя. — И, между прочим, через семь–восемь месяцев я не узнаю, как ведут себя младенцы. А, учитывая твою любовь к вечерней одежде с утра, — киваю на очередное платье Клариссы, — ты рискуешь познакомиться с детьми раньше меня. Буди брата, я схожу освежиться, — бросаю напоследок и скрываюсь в ванной комнате.

Глава 17

Не скажу, что предположения Клариссы меня удивили или сильно разозлили, но все же эмоции вызвали. И вот уже пять минут я стою перед зеркалом с идущей впустую водой, просто чтобы успокоиться.

Почему–то сильно покоробил сквозящий намек на то, что я соблазнила герцога. Должно быть, многие окружающие так подумают, им невдомек, что я кристально чиста, несмотря на свою работу. Да и лучше им не знать о моем заработке, ведь это и нынешний заказ поставит под угрозу.

Люди скорее решат, что пусть я действовала и не как дамы легкого поведения, да и ни в коей мере я таковой не являюсь ни по внешнему виду, ни по происхождению, однако, смогла нажать на нужные струны в душе герцога. И от этого осознания на душе почему–то появился осадок. И он никак не уходит.

«Брось, Грейс», — произношу мысленно сама себе, — «это всего лишь работа, тебя и не в таком обвиняли в предыдущих заказах».

И это истинная правда, кого я только не изображала, но меня никогда не задевало пренебрежение и превосходство в глазах родных псевдоженихов. Однако, сейчас почему–то задело, и сильно.

Должно быть, дело в том, что нынче я не в образе, я — это я. А настоящая я довольно болезненно относится к подобным вещам, что в корне не совпадает с моим способом заработка. Вот такой вот личностный парадокс.

Брызгаю в лицо холодной водой и все–таки выхожу из ванной. Не время хандрить и жалеть себя, а то Кларисса только убедится в своей правоте. Большинству людей все равно на законы логики и отсутствие достоверных фактов, они предпочитают верить тому, что сами придумали, что им нравится и удобно.

— Доброе утро, Грейс, — здоровается герцог, оставляя на моей щеке невесомый поцелуй. — Сейчас освежусь и идем завтракать. Сегодня наконец–то мы с тобой купим новые наряды, как я и обещал.

Он скрывается за дверью, а я невольно провожаю его глазами, что не укрывается от Клариссы.

— Мой брат тебе нравится, — произносит она уверенно, — я очень рада, что ты не только из–за денег и положения в обществе его охмурила.

— Ты снова за свое, — раздраженно закатываю глаза. — Да будет тебе известно, что я не страдаю безденежьем, зарабатываю сама, — прохожу вперед и занимаю кресло. — Мне незачем насильно охмурять твоего брата!

— Да никто не говорит про насильно, конечно, он этого хотел и сам, причем, не меньше твоего, — отмахивается Кларисса. — Но денег никогда не бывает слишком много, как и положение в обществе всегда можно улучшить, — на эти ее слова я не сдерживаюсь — громко фыркаю. — Да я не осуждаю! — продолжает сестра герцога. — Нет, ни в коей мере я вас не осуждаю. Сама нахожусь в довольно щекотливом положении из–за своей матери. Отец меня признал, к счастью, да и мать — не простолюдинка, но все равно, в глазах общества я товар с подмоченной репутацией с рождения.

— И поэтому ты продолжаешь эпатировать публику своими нарядами и вызывающим поведением?

— Одежда — мой маленький бунт против всех, — пожимает плечами Кларисса.

Кажется, я начинаю понимать, с чего она так вцепилась в свою