— Счастливого пути! — прокричал им вслед Гарсиа, наблюдая, как они, перепрыгивая с дерева на дерево, углубились в лесную чащу.

Взобравшись на ветвь, сгибающуюся под тяжестью плодов, Гарсиа начал срывать их и бросать Альваро, который ловил их на лету.

— Если обезьяны едят эти фрукты, значит, они не заключают в себе никакого яда, — успокоил себя Альваро, откусывая кусок. — Ах, как вкусно! — воскликнул он. — Но совсем не похожи на наши груши, хотя формой и напоминают их.

Гарсиа, усевшись верхом на ветке, уплетал за обе щеки сочные плоды. Альваро же, насытившись вдоволь, разлегся на траве, под деревом, намереваясь отдохнуть, как вдруг увидел, что юнга быстро спускается с дерева, как будто чем-то смертельно напутанный.

— Что с тобой, мальчуган? — спросил он, схватившись за ружье.

— Тише, сеньор, — отвечал юнга испуганно. — Там индейцы!

— Опять эти негодяи! Их много?

— Я видел только двоих.

— Идем.

Альваро, в сопровождении мальчика, быстро шмыгнул в густую чащу кустарника; оттуда он мог сквозь ветви видеть берег на довольно большом протяжении, не рискуя быть замеченным.

Индейцы, по-видимому, направлялись к устью речонки, и хотя их еще не было видно, но уже слышны были их голоса.

— Мне кажется, их немного, — сказал Альваро, внимательно прислушиваясь.

— Может быть, это разведчики? — заметил Гарсиа.

— Возможно. Но если их только двое, то нам нечего пугаться.

— Но они могут открыть нас, пойти по нашим следам и увидеть наш плот.

— Если они приблизятся к нему, то мы им не дадим пощады.

В это время индейцы вышли из леса и направились прямо к берегу. То были рослые люди, несколько худощавого сложения, с правильными чертами лица, кожа их была раскрашена черной и красной краской, а длинные лохматые волосы падали на плечи. Они были совсем голые, на них был только маленький передник, грубо сплетенный из волокон листьев. Оттянутая верхняя губа, в которую был продет круглый кусочек яшмы, точно вправленный в живое мясо, придавала им отталкивающий вид. Это украшение, называемое barbotto, до сих пор еще можно встретить у индейцев во внутренних областях Бразилии, и оно-то в высшей степени безобразит туземцев. Такую же операцию они проделывают и с нижней губой: продырявливают ее и вставляют в отверстие сначала маленький кусочек дерева, а затем куски все большей и большей величины, пока дыра не растянется до огромных размеров. По краям этой дыры постоянно скапливается слюна, производя самое отвратительное впечатление.

Индейцы вставляют такие же куски дерева и в мочку ушей, растягивая ее так, что уши у них часто касаются плеч.

Оба индейца, за которыми наблюдал Альваро, были вооружены длинными луками и особого рода заостренными с обеих сторон деревянными кинжалами. Они остановились на берегу, который в этом месте круто спускался вниз, и стали внимательно смотреть в воду.

— Они как будто собираются ловить рыбу, — сказал Альваро.

— Стрелами? — засомневался Гарсиа.

— Посмотрим, что они будут делать!

— Они еще не заметили нашего плота.

— Да, он находится направо от скалы, куда его прибило волной. Оба индейца, пройдя берег, повернули направо и стали обрывать ветви одной лианы, которые связывали вместе. Таким образом они получили крепчайшую веревку длиной по крайней мере в сто футов. Сделав эту работу, они уселись друг против друга под тенью пальмы. Один из них достал из-за пояса какой-то странный инструмент, имеющий форму буквы «X» и сделанный из двух длинных ястребиных костей, очевидно выдолбленных внутри, и всыпал туда из раковины какой-то черный порошок. Затем он ввел нижний конец этого инструмента себе в рот, а верхний в нос. То же самое сделал его товарищ с другими концами инструмента. Тогда они оба вместе начали дуть в отверстие изо всех сил, чихая и пыхтя.

Альваро и Гарсиа с величайшим изумлением смотрели на их проделки, не догадываясь, что это был один из способов употребления табака. Ведь табак в то время только начал распространяться в Европе. Индейцы же употребляли табак, обращенный в порошок, совершенно так же, как это делают сегодня наши монахи и все, кто нюхает табак. Только способ употребления у индейцев был другой: они вдували табак друг другу в нос посредством инструмента, изготовленного из птичьих костей, положенных крест-накрест.

Начихавшись вдоволь, так что слезы выступили у них в глазах, дикари, довольные собой, развалились на траве, не спуская глаз с воды, которая в этом месте была довольно глубока.

«Чего они дожидаются здесь?» — спрашивали себя Альваро и его спутник. Ответ они получили раньше, чем думали.

Не прошло и пятнадцати минут, как оба дикаря вскочили на ноги. Один из них держал в руке деревянный кинжал с заостренными краями, а другой — веревку из лианы. Тот, у которого в руке был деревянный кинжал, по-видимому, был старшим и более сильным. Он взобрался на маленькую скалу, которая возвышалась над водой, и, посмотрев с величайшим вниманием вниз, взял в зубы кинжал и бросился вниз головой в воду.

— Это рыбаки, — сказал Альваро. — Но меня очень интересует, какую рыбу он намерен пронзить своим кинжалом?

— Сомневаюсь, чтобы ему удалось! Слишком уж они проворны, эти обитательницы вод.

— Ах, черт возьми! Посмотри, какова смелость этих дикарей!

На поверхности воды, вблизи того места, куда нырнул дикарь, показалась чудовищная голова акулы.

— Рыбак погиб! — воскликнул юнга.

— Вовсе нет! Он нырнул, чтобы убить акулу.

— Неужели они такие храбрые, эти дикари?

— Смотри в оба, Гарсиа.

Рыбак показался на поверхности воды, держа в зубах кинжал, и решительно поплыл к акуле, которая весело ныряла в пенистых волнах. Его товарищ на берегу внимательно наблюдал за этой охотой, не выказывая при этом никаких опасений за ее исход и держа наготове веревку.

Громадная рыба-молот, почуяв человека, остановилась, точно изумленная его смелостью, а потом, сделав быстрое движение, перевернулась на спину и раскрыла свою огромную пасть. Но индеец, место того, чтобы бежать от опасности, с необычайным мужеством сам двинулся ей навстречу. Он бросился прямо на акулу и, держа в руках кинжал, быстро всадил ей руку в пасть. Акула сомкнула челюсти, уверенная в том, что схватила врага, но в этот момент, заостренный с обоих концов кинжал вонзился ей в горло и в небо, нанеся, очевидно, серьезные раны, так как хищница начала неистово биться, а вода моментально окрасилась кровью.

Дерзкий рыбак между тем подплыл к берегу и стал рядом с товарищем, наблюдая с явным удовольствием за бешеными прыжками умирающего морского чудовища.

— Друг мой Гарсиа, — сказал Альваро, — если нам придется иметь дело с этими дикарями, то я не знаю, как мы отделаемся. Люди, не отступающие перед такой опасностью, должны обладать совершенно особенным мужеством! Видал ли ты когда-нибудь, чтобы наши моряки отправлялись на такую охоту, вооруженные только кинжалом, и притом деревянным?