Калли одолело чувство нереальности. Возможно, всему виной капюшон, под которым скрывалось изуродованное лицо мужа. Ее внутренний голос подсказал ей, что в следующие несколько часов чувство юмора не поможет. Глядя на темную фигуру, можно подумать, будто она давала обеты ночному кошмару. И все же… Что такого дурного сделал этот человек? Позволил себе вольность прошлой ночью, но и она разгуливала по дому в одной сорочке! Вряд ли это можно назвать поведением добродетельной женщины! На дуэли, хотя Дейд вручил мистеру Портеру пистолет, тот намеренно выстрелил в землю, а не в ее брата. Пусть Рен закутан в черное и вечно угрюм, все же он не выказывал ни малейшего желания причинить кому-то зло. Так что, если эта ночь не сулит ужаса, то, может, чудо окажется ее исходом?

До вчерашнего дня исполненное жизненных сил молодое тело Калли ни разу не испытало прикосновения мужчины. Она считала, что ей давно пора узнать тайну отношений мужчины и женщины.

При этой мысли ее губы невольно раскрылись в предвкушении.

Мистер Портер остановился. Калли облизнула пересохшие губы.

Калли всегда питала пристрастие к высоким мужчинам. Ей нравилось чувствовать себя крохотной и хрупкой в их присутствии. Рядом с мистером Портером она чувствовала себя песчинкой.

Затем она перевела взгляд на большие, горячие и нежные руки Рена. Пожалуй, неплохо бы снова почувствовать их прикосновение.

Она соскользнула с кровати и шагнула к нему.

«Боже! Какое бесстыдство с моей стороны. Я опять иду к нему!»

Всего два шага — ему достаточно протянуть руки, и она будет в его объятиях.

Но тут смелость покинула ее. Калли замерла. Наверное, он считает ее настоящей распутницей!

«Подумать только, я — распутница!»

Какой-то частью сознания Калли греховно обрадовалась этой мысли.

«А я-то считала себя усохшей старой девой. О, погодите! Я замужняя женщина!»

Волна, казалось, бесконечного желания заставила ее затаить дыхание. Рен не сводил с нее глаз. Она ощущала его взгляд на своей полуобнаженной груди.

«Да, мистер Портер, можете их получить, если хотите!»

Она чувствовала себя смелой, дерзкой и… порочной. Когда он поднял повыше жемчужину, Калли почувствовала себя женщиной дурной репутации, продающейся таинственному незнакомцу. Боже, помоги ей! Но в жилах кипела кровь.

— Открой рот.

Она послушно повиновалась. Снова оглядев Калли, он положил жемчужину ей на язык.

— Не разговаривай, — хриплым голосом велел Рен, — и не глотай.

«О Господи!»

Калли закрыла рот и стала перекатывать жемчужину языком. Безумно дорогой кляп! Что готовит ей этот странный человек?

— Заведи руки за спину.

Калли нерешительно сцепила руки за спиной и переплела пальцы. Теперь она словно связана. Ее покорность была единственным ограничением, в котором он нуждался, чтобы утвердить свою власть над ней. И отсюда ее полное рабство!

От этой мысли у нее затряслись коленки.

«Думаю, мне стоит быть более чем слегка распутной».

Мистер Портер подступил ближе к ней и едва слышно прошептал:

— Закрой глаза!

Ее немедленное подчинение вызвало сильную пульсацию внизу. С закрытым ртом и глазами, она ощутила пьянящую смесь страха и одновременно желания. Восхищение собственной дерзостью росло в ней с каждой минутой.

«В жизни не думала, что способна на это!»

Однако главным вопросом было… откуда знал все это мистер Портер? Об этом определенно стоит подумать позже.

В этот жаркий, головокружительный момент ожидания Калли могла думать только о том мгновении, когда его горячие руки коснутся ее кожи.

Но первое, что она ощутила, — это тепло его дыхания.

— Маленькая мисс Каллиопа Уортингтон, знаете ли вы, кого именно вы выпустили на свободу?

Он не столько спрашивал, сколько разговаривал с собой.

— Портер, — выдохнула она, сунув языком жемчужину за щеку.

— Х-м-м-м… — пробормотал Рен, похоже, не услышав ее.

Калли откашлялась.

— Каллиопа Уортингтон… Портер.

Он застыл. Казалось, молчание продолжалось час, хотя на самом деле прошло не более нескольких мгновений. Но тут низкий шепот овеял ее шею:

— Именно так. А теперь молчи, пока я буду доказывать это тебе.

Властные слова окончательно лишили Калли разума. Она полностью отдала себя этому человеку и теперь стояла перед ним, ощущая себя беспомощной.

Рен не верил себе. Девушка была послушна ему!

Она стояла перед ним с закрытыми глазами, с жемчужиной во рту и добровольно сцепив руки за спиной.

Она выглядела настолько чувственной, что Рен с трудом отвел взгляд. Он снял капюшон и оставил его у двери. Он по-прежнему стоял спиной к свече, на случай, если она будет подсматривать, и наконец приблизился к невесте с открытым лицом.

Неужели эта девушка настолько покорна? А может, где-то внутри она исходит безмолвным воплем, умирая от омерзения…

Рен робко потянулся к ней. Она слегка вздрогнула, когда он погладил ее шею, но не отстранилась. Осмелев, Рен позволил себе мягко провести пальцем по ее горлу, до самой ложбинки. Калли сглотнула, и он это почувствовал, но по-прежнему оставался спокоен.

Сгорая от любопытства, Рен положил ладонь на ее сердце, прикрыв упругий холмик. Сердце билось сильно, возможно, она возбуждена или испугана, но не потрясена и не паникует.

Ее кожа…

Вчера он чувствовал ее жар, мягкую округлость ягодиц, вдавившихся в его чресла, но теперь был очарован совершенством кожи. Рен слегка провел по ее плечу и предплечью. Словно теплый атлас, ее кожа очаровала его. Желание овладеть этой женщиной билось в нем все сильней и сильней, но Рен знал, что не пойдет дальше прикосновений к своей восхитительно покорной жене.

Губы дернулись при мысли о том, что после этой восхитительной ночи, когда между ними, Рен был уверен, ничего не произойдет, кроме ласк, у него останется еще двести двадцать с чем-то…

Если он мудро разыграет карту, то сможет почти год удерживать при себе это дивное создание. Только нужно быть уверенным…

— Милая Каллиопа, сегодня вечером вы выглядели… смирившейся с судьбой. Могу я предположить, что вы готовы…

Калли не потрудилась скрыть дрожь предвкушения. «Готова». Она чувствовала, что тело ее жаждет этого мужчину.

Однажды она подслушала, как братья Дейд и Лизандр жаловались друг другу на долгое отсутствие любовниц. Лизандр признался, что больше года не вступал в отношения с женщиной, и брат был вне себя от жалости.

— Как же ты жил все это время?