завтрака у сыщика затрясся подбородок. Он сложил пухлые маленькие ручки на объемном животе и приготовился слушать свою клиентку.

Новгородская область. Батецкий район. Наши дни

Никита Котов упер свой грязный палец прямо в грудь Майи и снова повторил:

— Это она уперла рукопись, это она вчера вечером слонялась здесь поблизости, а выйдя из палатки, что-то рассматривала в своем телефоне! Это она!

Майя застыла от неожиданности и негодования:

— Я? Да ты что, с дуба рухнул? Это же вчера было! Рукопись украли сегодня! При чем здесь я?

— А при том, что вчера вечером ты увидела рукопись, присмотрелась, что да как, а сегодня ее украла! — кричал разъяренный Котов.

— Что за бред! — в ответ закричала Майя.

— А вот и не бред! Ты такая довольная что-то в телефоне смотрела!

— Мало ли что у нее в телефоне может быть! — кинулась на помощь подружке Стефания.

— А ну, Виноградова, покажи, что у тебя там! — требовательно протянула руку к телефону девушки Марина Кузнецова. — И почему ты не сказала, что вчера была в главной палатке?

— Так то же вчера было! Вы про сегодняшнее утро спрашивали, а не про вчера! — огрызнулась Майя.

— Я спрашивала про рукопись, ты ее видела, может быть, одной из последних и никому об этом не сказала! Вот о чем речь! Давай телефон сюда, Виноградова! Не заставляй меня принимать чрезвычайные меры!

Еще немного попрепиравшись, Майя нехотя протянула свой мобильник под восторженные вопли Котова и раскрытые от удивления рты других студентов, которые смотрели на представшую перед ними сценку как на цирковое представление.

Немного покопавшись в смартфоне (Майя сто тысяч раз успела пожалеть, что в свое время не запаролила мобильник), Марина Эдуардовна издала негодующий вопль и, ткнув в фото на экране, заверещала:

— Я так и знала! Вот он!

Она подлетела с телефоном к изумленному Апраксину и принялась тихо на ухо что-то ему объяснять.

Почесав седую голову, тот предложил:

— Марина Эдуардовна, давайте перенесем нашу дискуссию в другое, более тихое место. Виноградова, Котов, за мной. Остальные студенты пока свободны.

Майя с понурой головой, ухмыляющийся гопник Котов и прикрывавшая сзади их отступление Марина Кузнецова — все направились к главной палатке, штабу экспедиции, где совсем недавно произошла «кража века».

— И что я тебе такого сделала? — зашипела сквозь зубы на Никиту Майя.

— А ты и не помнишь, сколько раз я просил у тебя реферат по зарубежке, ни разу не дала, жмотяра, вот теперь и выпутывайся, — показал гнилые зубы в гнусной улыбке студент.

Когда все зашли в палатку, Апраксин выжидающе посмотрел на притихших ребят:

— Виноградова, вы ничего не хотите сказать? Откуда у вас в телефоне фотография похищенной рукописи?

— Сергей Юрьевич, я все объясню!

— А чего тут объяснять, и так все понятно! — влезла в разговор Кузнецова. — Вчера вечером тайно она сюда пробралась, увидела старинный артефакт, сфотографировала его. Скорее всего, отправила фото заказчику по электронке или по вотсапу, получила от него дальнейшие указания и на завтрашний день украла рукопись.

— Марина Эдуардовна, не будем делать скоропалительных выводов, надо разбираться во всем, — предостерег ее преподаватель. — Виноградова, я вас внимательно слушаю.

— Сергей Юрьевич, — начала Майя, но обращалась она только к Апраксину, полностью игнорируя Кузнецову. — Вчера вечером я зашла сюда, хотела у Марины Эдуардовны уточнить данные по количеству продуктов на сегодняшний день. Предполагалось, сегодня из деревни дополнительных рабочих приведут на раскопки, и мы с девчонками не знали, на них нужно готовить или нет. Короче, это неважно.

— Продолжайте, Виноградова.

— Я после ужина, часов в восемь, заглянула сюда, в палатку. Здесь никого не было, было пусто. На столе лежал план раскопок и рукопись. Я, каюсь, одним глазком в нее затянула. Интересно же, видно, что это фрагмент древней летописи. Мы такие изучали во втором семестре, я по ним еще реферат делала. Ну вот, заглянула, там на древнерусском написано, чтобы все прочитать, расшифровать, я и сфотографировала ее, — быстро, на одном дыхании затараторила Майя.

Кузнецова недовольно фыркнула.

— Вам удалось расшифровать летопись? — удивился профессор.

— Ну да. Отдайте телефон, я вам зачитаю мой перевод Сергей Юрьевич протянул Майе мобильник.

Та немного покопалась в нем и начала читать, медленно и с выражением:

— «Была битва поздней осенью, на северном берегу Луги. Рюрик был тяжело ранен и погиб. Холодно было, земля смерзла, тело его засыпали камнями. Остались двенадцать человек с ним. Весной тело Рюрика перенесли через реку в местечке Каменья с огнями, на южный берег Луги, где похоронили в большом кургане, в золотом гробу, и с ним сорок бочонков серебряных монет. Похоронили с конем и позолоченным седлом. Вместе с ним похоронили этих двенадцать человек головами по кругу. На тот момент Рюрик оставался один. Дядя прислал на похороны Рюрика гроб, саблю, шлем и щит. От кургана к реке идет золотая цепь. Рюрика похоронили в пятой пучине по Луге, в шестидесяти верстах от Новгорода и в шестидесяти саженях от Луги».

Прочитав, она обвела всех внимательным взглядом.

Марина Кузнецова, все еще красная от негодования, стояла в углу, рядом прислонился молчащий Никита, профессор Апраксин рассматривал Майю, как будто видел ее первый раз в жизни:

— Виноградова, вы замечательно сделали перевод с древнерусского, я приятно поражен. Сами справились или кто помогал? — наконец-то спросил преподаватель.

— Сама, — кивнула синими дредами девушка.

— Да при чем тут сама не сама? Пусть ответит, куда она рукопись дела и для кого ее стащила? — негодовала Марина Эдуардовна.

— Мариночка, остыньте, вина девушки не доказана, рукопись она сфотографировала вчера вечером, вы должны были заметить дату и время фотографии, указанные на мобильном. Утром рукопись все еще была на месте, вы сами ее видели. В вотсапе Виноградовой никакой подозрительной переписки нет, — ответил на гневные выпады профессор.

— Переписку и удалить в вотсапе можно, — подал голос Котов.

В ответ получил уничтожающий взгляд Майи.

— Хорошо, все могут быть свободны до выяснения обстоятельств. Марина Эдуардовна, останьтесь, пожалуйста, еще на несколько минут.

Страницы старого письма…

«Мой дорогой друг, моя милая Лизонька, только вам могу доверить свои самые сокровенные мысли и чувства.

Каждый день, каждый час я считаю секунды до нашей новой встречи.

О Елизавета Михайловна, каждый вечер я вспоминаю тот замечательный день нашей первой встречи в моем родном Новгороде, когда вы прогуливались по набережной, а я с моим другом Р. навещал так некстати захворавшего поручика Студеного.

В тот миг, когда я вас увидел, я обомлел от восхищения вашей красотой, вашей ангельской внешностью.

И я