Но Котов игнорирует моё хорошее мнение, продолжив говорить ледяным и деловым тоном. А он неплохо держится для того, кто меня ненавидит.

— Это твой рабочий кабинет. В твои обязанности входит одно: следить за порядком в клубе и работой сотрудников. Всё остальное тебя не касается. Ты всё равно в этом ничего не понимаешь, — последнее предложение говорит таким пренебрежительным тоном, что я не могу удержаться и закатываю глаза. Гриша это видит и вопросительно-властно приподнимает одну бровь. — Ты с этим не согласна?

— Нет-нет! Всё верно, Григорий Александрович! — пою ехидно. — Я в этом абсолютно ничего не понимаю. Вы продолжайте.

И снова прожигающий взгляд. Да я скоро воспламенюсь от них! Тем временем в образовавшейся наэлектризованной тишине, я сажусь за стол и провожу ладонью по столешнице, демонстрируя стальную невозмутимость. Но всё ещё чувствую то, как он испепеляюще смотрит, от гнетущей тишины в ушах звенит, и я решаю всё-таки переступить через себя.

Смотрю на Гришу в упор и пытаюсь выдавить улыбку.

— Спасибо тебе. Я очень благодарна. Максимум четыре-пять месяцев и меня не будет здесь.

Несколько секунд он ещё продолжает убивать меня взглядом молча, и только потом отвечает.

— Ты же не думаешь, что я из-за тебя согласился? — цедит он, прищурившись. — Если бы не Аня и Карим, я бы тебя и на пушечный выстрел не пустил сюда.

Так, Таня, спокойно! Он злиться, и это понятно.

— А ты, надеюсь, не думаешь, что если бы у меня был другой выбор, то я бы рассматривала вариант работать на тебя?

Не сдержалась…

После моих слов он в два шага преодолевает расстояние между нами и, опираясь ладонями о стол, наклоняется ко мне.

— Держи свой язык за зубами, и, возможно, я дам тебе спокойно проработать эти четыре-пять месяцев.

В его глазах настоящий смерч из губительных эмоций. Но и мой не уступает. Как же я не привыкла прогибаться под кого-то! Особенно после того, как сама была начальницей. Особенно перед Котовым. На языке вертится много нецензурных фраз, которые мне хочется выплюнуть в ответ. Но в этот раз я сдержусь…

— Хорошо, Григорий Александрович. Я вас поняла.

Гриша кивает на мои слова и, выпрямившись, продолжает как ни в чём не бывало.

— Твой рабочий день начинается в девять утра и заканчивается в шесть вечера. Дресс-код — деловой. В среду с утра собрание-знакомство. Не опаздывать. — немного помолчав, добавляет: — И Алина не должна знать, что ты здесь работаешь.

— И что же я должна сделать, если она сюда придёт? Спрятаться под стол?! — задыхаюсь я от раздражения. Меня не на шутку взбесило упоминание об этой курице. Всё ещё не привыкну, что они женаты. Да… Гриша и Алина. Кто бы мог подумать?

— Она сюда не придёт, но всё же.

Молча встаю из-за стола, беру сумочку и с бесстрастным выражением лица подхожу к моему новоиспечённому «боссу». Хочу побыстрее уйти отсюда.

— Если это всё, то я пойду.

Гриша вдруг резко хватает меня за локоть и дёргает на себя.

— Я надеюсь, ты всё поняла?! Мне не нужны из-за тебя проблемы! — рычит в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Прекрати хватать меня и вообще прикасаться! — вырываю со злостью руку, после чего взгляд Гриши тяжелеет ещё больше. — До свидания, Григорий Александрович!

Резко открываю дверь и выхожу. Мне срочно нужно на воздух. То место, где только что была его рука, жжет адской болью. Его ненависть обожгла меня.

* * *

«Гриша»

Она быстро выходит за дверь, а я в ярости переворачиваю журнальный столик, компьютер со стола. Тяжело дышу, воздуха катастрофически не хватает. Опираюсь о стол и пытаюсь немного успокоиться. "Не прикасайся ко мне", это она мне сейчас сказала. Это я пообещал себе и ей в день её отлёта. Но, сука! Видит бог, как сложно мне это даётся. Не прикасаться к ней. Не смотреть. Не хотеть её…

Когда в субботу увидел стерву, первым пришёл шок. Надоедливая картинка из головы переместилась в реальность. Только передо мной была не девчонка двадцати лет с ветром в голове. Перед глазами предстала женщина, знающая себе цену. Как цветок, который расцвел окончательно. Второй волной была ярость. Ненависть, раскаляющая грудь.

Какого хрена она припёрлась?! Я не хотел её видеть, желательно до конца жизни. Алина тоже напряглась. Она знала, что нас связывало. Видела когда-то.

Не удержался и ворвался в туалет к этой стерве. Схватил её за шею и прижал к стене. Но только, когда посмотрел на её губы, мгновенно ворвались воспоминания того, что она умеет вытворять этим ртом. На секунду тело пронзило такое забытое рядом с ней чувство неконтролируемого желания. С ней было так всегда. В магазине, в кафе, на улице, в лифте. Всегда хотел её, что отключались мозги. И не отказывая себе, трахал её везде и всегда, когда была возможность. Её ответная дикость и свобода сводили меня с ума.

Я ёбанный миллион раз задавался вопросом: почему она?! Ведь у меня были и красивее, и умнее. А я никогда не был хорошим мальчиком. И никогда не имел серьёзных отношений. Каждую неделю, а то и день, разная. Разные. Но какого-то хрена именно эта стерва врезалась в башку.

Это не была любовь с первого взгляда. Ни с первого и не со второго секса. С ней он, конечно, был охрененный. Понял я, что люблю, когда она решила оборвать наши встречи. Прекратить наши свободные отношения. В первый раз ничем это не объясняя. Меня никогда и никто не бросал. Сначала было недоумение, потом злость, а затем и осознание — влип. Звонил ей, таскался к ней на работу. Признавался, что влюбился. Чтобы я за кем-то бегал и в чем-то признавался?! Пиздец!

Но тогда она отвечала просто, что между нами ничего не может быть. Только потом я узнал истинную причину её метаний. Да, именно метаний, ведь знал, что она тоже мучается. И даже были серьёзные отношения в два месяца, на протяжении которых мы оба были поехавшими друг по другу. Она тоже признавалась, что с ней такое впервые. Признавалась в любви. Но в один прекрасный момент снова всё оборвала. Но объяснив это уже тем, что ей не нужен такой, как я. Со съёмной квартирой, подержанной тачкой и пустыми карманами.

Простой девчонке, которая ничего в жизни не видела так же, как и я, хотелось красивой жизни. Но, по её словам, я не мог ей дать того, что она хотела.

Я пил и гулял, практически