— А-ах… — глухо стону, но тут же закусываю губу, сдерживая себя, когда ускоряюсь.

Набираю скорость, как и Гриша из воспоминаний перед закрытыми глазами. Почти ощущаю его впившиеся пальцы в мои бёдра. Отдалённо слышу громкие шлепки, его рык. Предельную наполненность. Извиваюсь всё больше, сжимаю второй рукой грудь, выкручиваю сосок. Сильно, совсем не нежно, вновь воспроизводя то, как он управлялся с моим телом. И мне до кричащего безумия нравились его методы.

Низ живота стягивает всё больше, электрический ток проходится от кончиков пальцев ног и рук, сосредотачиваясь в самом центре вселенной, а затем взрывает меня изнутри. Сотрясая моё тело, накрывая мозг белым покрывалом эйфории, вырывая почти визг, который я пытаюсь сдержать, плотно сомкнув челюсти и зажмурившись.

— М-м-м!..

А в ушах звенят лишь его стоны, когда он кончал. А кончал он всегда феерично. Вцеплялся в мою шею зубами и до последней пульсации, до последней судороги вколачивался в меня. А затем ещё. И ещё пару раз, продлевая моё удовольствие. И только потом выходил и с шумным выдохом падал рядом.

Пытаясь отдышаться, соскальзываю по стене и сажусь на пол. Перед глазами ещё суетливо прыгают белые точки, а сердце разрывает грудную клетку. Совру, если скажу, что мастурбирую я с его образом в голове впервые. Но, кажется, последний раз я делала это несколько лет назад. И никогда… никогда не получала от этого такого удовольствие, какое получила сейчас. Потому, что образ свежий. Потому, что сегодня он вновь зажёг во мне тот огонь своими глазами. Даже смотря с ненавистью.

Дура ты, Таня! Ни к чему хорошему твои воспоминания не приведут! Только усугубят, ведь мне уже хочется снова. Хочется его наяву.

Выхожу из душа, одеваюсь и ложусь на кровать.

Решаю позвонить дочке. У неё имеется телефон и, слава богу, я могу ей беспрепятственно звонить в любое время. Разница с Римом в три часа, так что ещё не поздно. У них только семь вечера…

Слышу радостный писк дочки в трубке и широко улыбаюсь.

— Ciao figlia!*

— Mammina!* — выкрикивает Мия, а я, слыша такое её обращение, тут же таю ещё больше. Кажется, не слышала этого вечность! Мия знает русский язык, но из-за того, что дома разговоры в основном велись не на нём, свободней владеет она именно итальянским. — Ты уже прилетела?!

— Я прилетела ещё вчера вечером, — досадно морщусь, — Прости, что сразу не позвонила. У мамы тут очень много дел! — резко мне становится стыдно перед дочкой. Вчера с этой квартирой и гостиницей. Сегодня днём вся ушла в свои мысли и переживания из-за предстоящей встречи с подругой и… Встряхиваю головой и с улыбкой спрашиваю: — Что делаешь, солнышко?

— Я собираю игрушки. Лолита сказала, пока не соберу, никаких мне мультиков! — обиженно сопит в трубку Мия.

Так, а вот кто такая Лолита, мне очень интересно!

— Что за Лолита? — осторожно спрашиваю я.

— А это моя няня! Но иногда она ночует у папы в спальне…

Твою ж… Чебурашку! Какого они там устроили?!

Выдыхаю и новый вопрос стараюсь задать спокойно, хоть и полыхаю уже от ярости!

— Крошка, а папа сейчас рядом с тобой?

— Нет, он на работе ещё. Сегодня утром он сказал, что вернётся только через три дня.

Пиздец! Оставил дочь на какую-то Лолиту!

— А дома кроме вас с Лолитой ещё кто-то есть? — выдавливаю, скрипя зубами.

— Нет, мы одни! Мама, мне с ней так весело! Мы целый день играли, а потом ели мороженое! Мне очень нравится Лолита!

В сердце от её слов колет. Сильно.

Пока я тут сижу, не имея возможности поцеловать и обнять свою малышку, схожу с ума от тоски по ней, он приводит в дом какую-то швабру и оставляет с ней Мию?!

— Я очень рада, что у тебя появилась такая подруга! — но в трубку произношу слова так же счастливо, как и дочь. Не могу показать свои настоящие эмоции, ведь она ещё совсем малютка. И не должна знать о всём дерьме, которое крутится вокруг. Или о шлюхах, которые ошиваются рядом с папой ради его денег.

— Мамочка! Я очень-очень скучаю! И очень-очень люблю тебя! Когда ты вернёшься из командировки?

Сердце её слова сдавливают ещё сильнее, а из глаз вытекают слёзы.

Не сейчас! Не при ней!

Отрываю телефон от уха и несколько раз глубоко вдыхаю, успокаиваясь.

Прочищаю горло и вновь подношу телефон.

— Любимая моя, маленькая Мия! Я тоже очень люблю тебя и очень скучаю! Я обещаю, что скоро мы увидимся! Как только мама закончит все дела в России, то обязательно сразу же к тебе приедет!

— Хорошо, мама!

— Ну всё, малышка! Иди посмотри немного мультики и ложись спать! И помни, мама тебя не бросила и очень любит!

— Я знаю, мамочка! Спокойной ночи!

— Сладких снов, малышка… — зажмуриваюсь и, когда на той стороне слышу короткие гудки, даю волю слезам.

Боже, как я скучаю!.. Боже, как же мне её не хватает! А ведь для того, чтобы забрать Мию, нужно проработать минимум три месяца на одной работе! Я не выдержу такой долгой разлуки! Если после трёх дней я уже расклеиваюсь, то не представляю, что будет дальше!

Суд разрешил видеться мне с ней беспрепятственно, без ограничений во времени. Понимают, что девочке нужна мама. Но из-за того, что там у меня абсолютно никого нет, мне пришлось уехать в Россию. Здесь я всё же надеюсь на помощь семьи Ани…

Мои мысли прерывает открывшаяся дверь в комнату. Заглядывает Аня. Видит мои слёзы и морщится.

— Пойдем! — решительно произносит она и отходит в сторону, махнув мне рукой на выход.

Быстро сушу лицо ладонями и встаю. Берём себя в руки, сейчас должно решиться самое главное.

Заходим на кухню, где я усаживаюсь за барную стойку, а Аня следует к одному из шкафов. Но уже через мгновение ставит передо мной недопитую с вечера бутылку коньяка и снифтер.*

— Ты решила меня споить? — смеюсь я, смотря на коричневую жидкость.

Аня молча наливает алкоголь в бокал и придвигает его еще ближе ко мне.

— Пей! Я же вижу, как тебе плохо.

Я киваю, соглашаясь, и выпиваю залпом.

— Ну рассказывай, — садится и подруга на высокий стул рядом.

— Мы развелись месяц назад с Димой, и суд оставил Мию с ним. Он предоставил суду доказательства моей измены, фото…

— Таня! — шокировано обрывает меня подруга.

— Тихо! — шикаю я на неё. — Выслушай сначала! Ты ведь ничего не знаешь о моей жизни.

— Ну хорошо, продолжай, — вздыхает она, подкладывая руку под голову.

— Он мне тоже изменял,