class="p1">Я рассказал Маркусу о случившемся, а он пожал плечами: “Ты очень правильно поступил, Абу Али. Ты здесь не для того, чтобы спасать президента. Для этого у него есть телохранители. Наше дело – готовка. Если бы ты вздумал сделать что-то другое, то мог бы что-нибудь испортить”.

И он был прав.

11

Почти сразу после того, как я стал работать на президента, я познакомился с его женой Саджидой. Я уже говорил, что они постоянно ссорились, и Саджида старалась его избегать. Но Саддам хотел, чтобы я научился готовить его любимый суп – рыбный суп по-тикритски. Саджида делала точно такой, как был в их детстве, в ее родном доме.

И вот она приехала на ферму, сказала, что нужно подготовить, а потом пришла на кухню, и мы вместе встали к плите.

Это необычный суп, его знают только выходцы из Тикрита; ни до, ни после я такого больше не пробовал. Саддам называл его воровским рыбным супом, якобы его готовили тикритские воры. Берешь самую жирную рыбу, лучше всего гаттана, но знаю, что можно попробовать приготовить его и из других сортов – лосося или карпа.

Рыбу нужно нарезать на двухсантиметровые куски, а затем обвалять в муке. На дно кастрюли кладешь лук и наливаешь немного растительного масла. Лук обжариваешь, потом выкладываешь на него первый слой рыбы. Посыпаешь петрушкой. Сверху кладешь слой помидоров. Потом слой кураги. Потом снова помидоры. Снова рыбу. Миндаль. Снова рыбу.

Слои выкладываешь как угодно, важно только, чтобы лук оказался на самом дне. И чтобы в супе был чеснок, петрушка, миндаль, курага и помидоры. Можно еще добавить немного изюма.

Сначала ждешь, пока из рыбы и овощей выйдет вся вода. Когда услышишь шкварчание, значит, вода уже выпарилась. Тогда заливаешь все кипятком, пока не скроется самый верхний слой.

Затем варишь все еще минут пятнадцать-двадцать. В самом конце варки можешь добавить немного куркумы.

Вот такой суп научила меня готовить Саджида.

Сегодня, помимо нее, я единственный человек на свете, который умеет готовить его так, как любил Саддам Хусейн.

Теперь ты третий.

12

Все главные телохранители и чиновники Саддама были родом из Тикрита. Даже люди, занимавшиеся закупками для дворцов; даже танцевальный ансамбль, который он иногда брал с собой в поездки по городам Ирака – все они были родом из Тикрита, а большинство из них так или иначе состояли с Саддамом в родстве.

Помимо ат-Тикрити Саддам доверял еще христианам. Поэтому на кухне, кроме меня, работали одни христиане, в основном с севера Ирака, из Курдистана. Из всех, кто готовил для Саддама Хусейна, я был единственным мусульманином, причем никак не связанным с Тикритом. Видимо, я действительно неплохой повар, потому что других причин взять меня туда на работу я не вижу. Все эти ат-Тикрити были плохие люди. Помню его охранников: Хабиба, Саада, Насера, Абдуллу, Рафата, Ахмеда, Исму, Хаджи, Акрама, Салима. Помню секретаря Абд Ахмуда. Ни с кем из них мне не хотелось бы встретиться в темном переулке.

У охраны была своя кухня. Мы называли ее “четырнадцатая”, потому что по такому номеру звонили их поварам. Но иногда они просили нас что-нибудь для них приготовить.

Приходилось им отказывать. Повар президента – это повар президента. Меня наняли готовить для главы государства, для его семьи и гостей, а не для охраны или кого-то из прислуги. Ты ведь не носишь трусы президента, не носишь его ботинки, не ездишь на его машине, вот и не ешь еду, приготовленную его поваром. Такие были правила, хотя иногда они все равно выпрашивали у меня что-нибудь вкусненькое. Мол, они никому не скажут, а мы должны друг другу помогать.

Но я стоял на своем. Правила есть правила.

Тогда они злились и ругались, и я видел, что с этими людьми лучше не связываться и доверять им тоже не стоит.

Сыновья Саддама, Удей и Кусей, тоже были страшные люди, особенно Удей. Однажды он ехал по городу на машине, и ему приглянулась девушка, которая шла за руку с солдатом. Он остановился, затащил девушку в машину, а солдата забрали его телохранители. Удей сделал с этой девушкой, что хотел, а она после этого покончила с собой. Ее жениха застрелили.

Удей мог убить голыми руками. Если кто-то из обслуги делал что-то, что ему не нравилось, он лично избивал несчастного, чаще всего металлической палкой по стопам. Это случилось и с одним из поваров, которого я знал: Удею не понравилось приготовленное им блюдо, и он избил его до потери сознания.

Оба сына Хусейна часто бывали в нашем дворце. При каждой встрече Удей смотрел на меня так, что я знал: если бы нас не защищал его отец, он убил бы нас всех.

Из всего клана ат-Тикрити единственным хорошим человеком был сам Саддам. Не знаю, как ему удалось остаться таким среди них.

13

Несколько дней Абу Али будет занят, поэтому я собираюсь с духом и отправляюсь на юг Ирака. Моего проводника зовут Саиф. Он родом из окрестностей Басры, ему двадцать лет, у него модная бородка, еще более модная стрижка, он работает татуировщиком и выглядит как настоящий багдадский хипстер, хотя, если спросить его об этом в лоб, он, как и любой хипстер, начнет возмущенно отпираться.

– Ну да, в Багдаде иногда взрываются бомбы, – говорит он, – но на юге безопасно. Ничего с нами не случится. У меня была девушка в Басре, и я к ней два раза в неделю ездил.

Даже всегда осторожный Хасан говорит, что на юге мы и правда будем в безопасности.

А значит, в путь!

Желтое коллективное такси везет нас из Багдада в ЭльХиллу – город, где родился повар Абу Али и где можно увидеть руины древнего Вавилона. На водителе серый свитер и черная куртка из кожзама. В Ираке зима, на улице чуть меньше пятнадцати градусов, и все здесь постоянно мерзнут.

– Чем он занимается? – интересуется у Саифа водитель, выплевывая в окно шелуху от семечек.

Саиф объясняет, что я беру интервью у повара Саддама Хусейна и хочу посмотреть, как выглядит Ирак после его свержения и военных действий.

– Скажи ему, что я жду, когда придет новый Саддам, – водитель снова сплевывает в окно. – Надеюсь, доживу, – добавляет он, а двое других пассажиров одобрительно кивают.

– Почему? – удивляюсь я.

– Да будь он жив, никакого Айсис-Срайсис бы не было.

Видимо, он имеет в виду ISIS, то есть ИГИЛ (организация признана в России экстремистской и запрещена. – Прим. ред.), так называемое “Исламское государство”. На момент нашей