награду от своих хозяев. – Позвольте пройти, сударь. – Эмансипор сделал шаг вперед. Вокруг никого больше не было, и до рассвета оставалось еще четверть колокола.

Незнакомец снова хихикнул и сказал:

– До чего же спасительная метка. Ну как, пробрало тебя холодком? – В его речи слышался странный акцент.

– Ночь достаточно теплая, – пробормотал Риз, поспешно проходя мимо.

Незнакомец его не тронул, но, идя по улице, Эмансипор чувствовал на спине его ледяной взгляд.

Мгновение спустя он, к своему удивлению, увидел спешившую по другой стороне улицы еще одну фигуру в капюшоне – на этот раз миниатюрную, женскую. Еще больше Риза удивило появление мужчины в шуршащих и слегка позвякивающих доспехах, который следовал за женщиной.

«Худов вестник, а ведь солнце еще даже не взошло!»

Внезапно Эмансипор почувствовал, как на него наваливается усталость. Впереди поднялась какая-то суматоха. Он увидел огни фонарей, услышал крики, а затем истошный женский вопль. Поколебавшись, он двинулся кружным путем, обходя место происшествия и возвращаясь на более знакомую территорию.

Эмансипор почувствовал, как одежда липнет к телу, как будто он только что соприкоснулся с… чем-то крайне неприятным.

«Лучше привыкать, – встряхнувшись, подумал Риз. – Работать по ночам и все такое прочее. В любом случае вряд ли мне что-то угрожает – желания смеяться в эту клятую ночь у меня точно нет».

– Жуть, – пробормотал бледный как мел стражник, утирая рот тыльной стороной ладони.

Гульд кивнул. Ничего худшего ему видеть пока еще не доводилось. Молодой господин Хум-младший, находившийся в девятой степени родства с королевской династией, умер ужасающей смертью: бо`льшая часть его внутренностей была разбросана и размазана по половине переулка.

И тем не менее никто не слышал ни звука. Сержант прибыл на место происшествия меньше чем через четверть колокола после того, как на труп наткнулись двое патрульных стражников. Кровь и ошметки плоти еще не успели остыть.

Гульд послал по следу псов-ищеек и отправил капрала во дворец с двумя посланиями: одно для короля, а другое, составленное в куда более крепких выражениях, для мага Стуля Офана. Не считая его отряда и одинокой перепуганной лошади, все еще впряженной в опрокинутый экипаж господина Хума-младшего – опрокинутый, Худов дух! – за происходящим наблюдала лишь одна живая душа, чье присутствие крайне беспокоило Гульда.

Отвернувшись наконец от экипажа, он взглянул на женщину. Принцесса Шарн. Единственное дитя короля Сельджура. Его наследница и, если верить слухам, та еще стерва.

Хотя это могло означать грядущие неприятности, Гульд настоял на том, чтобы задержать королевскую особу. В конце концов, это ее вопль привлек внимание патруля, и вопрос, что делала принцесса в городе после четвертого ночного колокола – одна, без охраны, даже без служанки, – требовал ответа.

Прищурившись, он разглядывал закутанную в широкий плащ со скрывавшим лицо капюшоном девушку, к которой необычайно быстро вернулось самообладание. Нахмурившись, Гульд подошел к принцессе, дав знак отойти в сторону двоим стоявшим рядом с нею стражникам.

– Ваше высочество, – начал Гульд, – ваше спокойствие воистину достойно королевской особы. Признаюсь откровенно: я восхищен.

В ответ она лишь слегка наклонила голову.

Гульд потер подбородок, на мгновение отведя взгляд, а затем снова повернулся к собеседнице, придав лицу профессионально бесстрастное выражение.

– И я только рад этому, ибо сие означает, что я могу расспросить вас прямо здесь и сейчас, пока ваша память еще остается свежей и незамутненной…

– Вы чересчур бесцеремонны, – скучающим тоном произнесла принцесса.

Однако сержант проигнорировал ее слова.

– Ясно, что между вами и господином Хумом-младшим имелись тайные отношения. Вот только на этот раз либо вы опоздали на свидание, либо он пришел слишком рано. Так или иначе, вам сопутствовала Госпожа Удача, а бедному юноше не повезло. Могу представить, какое облегчение вы испытали, принцесса, не говоря уж о вашем отце, которого наверняка уже должным образом известили о чудесном спасении его единственной дочери. – Он помедлил, услышав, как убыстрилось ее дыхание. – Я хотел бы знать, что вы в точности заметили, когда пришли сюда. Может быть, вы видели кого-то еще? Что-то слышали? Почувствовали некий запах?

– Нет, – ответила принцесса. – Хуми был… был уже… В общем, вот такой! – Она махнула рукой в сторону переулка за спиной Гульда.

– Хуми?

– В смысле, господин Хум-младший.

– Скажите, принцесса, а где ваша служанка? Не могу поверить, что вы явились сюда в полном одиночестве. Наверняка она была вашей посыльной, ибо без тайных любовных писем здесь вряд ли обошлось…

– Да как вы смеете!

– Оставьте этот тон для своей дрожащей от страха свиты, – бросил Гульд. – Отвечайте!

– Ни слова больше! – послышался голос позади сержанта.

Обернувшись, он увидел мага Стуля Офана, который проталкивался через выстроившихся у входа в переулок стражников. Близился рассвет, и появление толстяка странным образом сопровождалось щебетом первых утренних птиц.

– Ваше высочество, – сказал Стуль, наклонив голову, – ваш отец, король, желает немедленно вас видеть. Можете воспользоваться моим экипажем. – Он пронзил Гульда яростным взглядом. – Сержант, полагаю, уже закончил.

Оба отступили назад, и принцесса Шарн поспешно скрылась внутри экипажа. Как только закрылась дверца и кучер хлестнул лошадей, Гульд обрушился на мага:

– Я, конечно, понимаю, что господин Хум-младший – далеко не подходящий объект для любовных утех драгоценной принцессы, и могу представить, что Сельджуру хочется похоронить любые слухи о причастности к случившемуся королевских особ, – но если ты еще раз попытаешься помешать моему расследованию, Офан, я брошу крабам то, что от тебя останется! Понял?

Маг побагровел, затем побледнел:

– Это приказ короля, Гульд…

– И даже если бы он сам стоял тут над изуродованным трупом несчастного парня, я бы точно так же прямо задавал вопросы. Король – это всего лишь один-единственный человек, и его страх несравним со страхом целого города. И можешь передать королю, что если он хочет, чтобы ему вообще оставалось кем править, то пусть лучше держится в сторонке и не мешает мне делать мою работу. Боги, ты что, не чувствуешь всеобщую панику?

– Чувствую, и еще как! Кровь Огни, проклятье, да я и сам ее разделяю!

Схватив Стуля за парчовую мантию, Гульд потащил его в переулок.

– Смотри хорошенько, маг. Все случилось в полной тишине: никто вокруг не проснулся, даже собаки в садах молчали. Скажи, кто это сделал? – Он отпустил мантию Офана и отступил назад.

Маг поспешно произнес несколько заклинаний, и воздух вокруг него стал ледяным.

– Заклятие тишины, сержант, – прохрипел он. – Парень кричал – боги, как же он кричал! Но вокруг него сомкнулся сам воздух, окутав беднягу плотным покрывалом. Это высшее колдовство, Гульд. Выше просто не бывает. Даже запах не смог вырваться наружу и напугать собак по другую сторону этих стен…

– А как