Ну а если она в курсе того, что замыслил Фоксмур? Что ж, все равно пора выложить карты на стол.

— А вы не спрашивали себя, с чего бы это вашему братцу, которому кинулась бы на шею любая из светских дебютанток, вдруг вздумалось остановить выбор на девушке из семьи, столь настроенной против него?

Регина снова вздернула подбородок:

— Он влюблен — что тут странного? Маркус подавил короткий смешок.

— Ну да, конечно, влюблен — в кресло премьер-министра. — На этот раз он тщательно выбирал слова, не желая, чтобы эта девица догадалась о притязаниях Принни («Вбил себе в голову, что он отец Луизы, — это ж надо!»). — Видите ли, мадам, Принни — а он ближайший друг вашего брата, не так ли? — привязался к моей сестре, еще когда играл в нашем доме роль «дядюшки Джорджа». И он весьма раздражен тем, что я всячески препятствую ему проводить время в обществе Луизы…

— Вы не позволяете его высочеству видеться с Луизой?! И он допускает это?

— Что тут удивительного? Ему хорошо известно, что он не может заставить меня — ведь у него нет никаких прав на нее. Она всего лишь дочь его прежней любовницы. Но это, однако, не мешает ему совать свой нос в то, что не имеет к нему ни малейшего отношения. Вспомните, как отвратительно он и мистер Фитцхерберт поступили с той бедной девочкой, Минни, после того как умерла ее мать, также его бывшая возлюбленная. Всем на свете было известно, что эта девушка не его дочь, и, однако, у него хватило наглости навязать ей опекуна, причем против воли всей семьи!

Маркус бросил в сторону Регины косой взгляд:

— К счастью, мне известно достаточно тайн нашего принца, чтобы ему не пришло в голову попробовать проделать такое с Луизой. Именно поэтому он теперь пытается добраться до нее, используя вашего брата. А нам с вами хорошо известно, что ради карьеры красавчик Фоксмур сделает все, что угодно, — даже поможет завлечь Луизу в сети Принни.

Вспыхнув от возмущения, Регина отшатнулась в сторону.

— Вы думаете, что мой брат… что принц использует моего брата…

— Нет, — оборвал он, — я думаю, что это ваш брат использует мою сестру. По просьбе Принни, разумеется. Как верноподданный, герцог Фоксмур более чем счастлив угодить принцу — ведь в один прекрасный день тому предстоит стать королем.

В глазах Регины мелькнуло недоверие.

— Но почему Луиза никогда ни слова не говорила мне о ваших подозрениях?

— Потому что она ничего об этом не знает. Я ни разу не обмолвился о том интересе, который питает к ней Принни. Впрочем, и о планах вашего братца тоже. Не хотел причинять ей боль.

— А с чего вы решили, что я этого хочу?! Подозревай я, что мой брат замыслил что-то дурное, ноги бы моей тут не было. И потом… между нами нет тайн. Уверяю вас, если бы он хотел жениться исключительно ради выгоды, он бы так мне и сказал!

— Сомневаюсь, что ваш брат вообще думает о женитьбе. Поухаживать, вскружить девушке голову… Что ж, этого вполне достаточно, чтобы свести мою сестру с принцем. А потом…

— Да как вы смеете?! Вы же совсем его не знаете! Саймон не способен на такую низость, да еще по отношению к женщине! Использовать любовь совсем еще юной девушки ради каких-то политических интересов… чушь! — И тут лицо ее внезапно просветлело. — А кроме того, если бы это было все, чего он хотел, он бы рассказал ей о намерениях принца во время первого же танца. Но Луиза даже не упоминала об этом. Так что тут какая-то ошибка…

— Нет тут никакой ошибки! Не знаю, почему ваш брат ей ничего не сказал, но, уверяю вас, о любви тут и речи нет. А все эти разговоры о тайных свиданиях лишь для того, чтобы дать возможность Принни сблизиться с ней, сыграть на ее тщеславии и подорвать ее уважение ко мне.

— А вам не кажется, что Луиза имеет право знать о желании принца устроить ее будущее?

— Не кажется! — рявкнул Маркус. — Она еще слишком молода и невинна, чтобы блистать в свете, и к тому же понятия не имеет о том, как опасен Принни. С таким же успехом можно было швырнуть ее в море, кишащее акулами! — Шагнув к Регине, он понизил голос до едва слышного шепота. — И помоги вам Бог, если вы проговоритесь Луизе об этом, ясно?

— Я не сплетница, сэр! — вспыхнула Регина, и подбородок ее снова упрямо полез вверх. — И потом, у меня нет ни малейшего желания пересказывать ей весь этот бред о предполагаемом сговоре между его высочеством и моим братом.

Что ж, такая преданность брату вызывает невольное уважение… хотя он совершенно ее недостоин.

— Не верите мне — спросите самого Фоксмура, с чего ему вдруг вздумалось ухаживать за моей сестрой. Посмотрим, что он скажет.

Тень сомнения промелькнула в ее глазах. Но девушка тут же снова ринулась в атаку:

— А мне и нет нужды его спрашивать. Я хорошо знаю брата. Он вовсе не такой расчетливый дьявол, каким вы его считаете. — Она выразительно изогнула аристократически тонкую бровь. — Кстати, очень жаль, что вы так низко цените свою сестру. Она очаровательна. Любой мужчина был бы счастлив взять ее в жены.

— Луизу? Сестру пресловутого виконта Дракона, чья мать в свое время была не более добродетельна, чем Далила? — Вызывающе хмыкнув, Маркус облокотился о книжный шкаф. — Знаете, когда Луиза стала выезжать, я надеялся, что ей встретится какой-нибудь приятный молодой баронет или просто добродушный сквайр, не слишком щепетильный, которого не отпугнут ни ее деревенские манеры, ни я в качестве ближайшего родственника и который женится на ней, прельстившись ее миловидностью. И тут вдруг она имеет несчастье обратить на себя внимание великолепного герцога Фоксмура, богатого, как Крез, которого впереди ждет блестящее будущее. Так можно ли винить меня за излишнюю подозрительность?

— Уверяю вас, мой брат — всего лишь один из ее многочисленных поклонников.

Эти слова неожиданно привели его в ярость. Маркусу было обидно, что какой-то светской вертушке известно об успехах его сестры куда больше, чем ему самому.

— Так пусть они и ухлестывают за ней! А не ваш брат! Потому что, если честно, мысль об ухаживаниях вашего блистательного братца всегда была мне отвратительна! Голову даю на отсечение, что Принни так или иначе замешан в этой истории. Я просто нюхом чую, что тут не обошлось без него! И я не допущу…

— Если бы вы были знакомы с моим братом, вы бы с извинениями взяли назад ваши оскорбительные слова! — запальчиво бросила она.

Маркус рассмеялся резким, лающим смехом.

— Ни за что на свете, мадам! В отличие от этих ослов из парламента я не склонен развешивать уши, слушая нахального юнца с хорошо подвешенным языком!

Регина со свистом втянула в себя воздух. На щеках ее алели два пятна, грудь порывисто вздымалась. Помилуй Бог, в гневе она была еще соблазнительнее. Чего бы он сейчас не отдал, лишь бы почувствовать под собой это упругое, молодое тело, вдохнуть присущий только ей одной аромат и вместе с ней мгновенно сгореть в пламени страсти…