– Вы имеете в виду, помимо того, что вы наняли для меня адвоката, няню, горничную, а ваш шофер ездит для меня за продуктами? – спросила она со слабой улыбкой. – Роберт, я сейчас все равно не могу вернуться. Мне не до того. А когда смогу, то, возможно, Джулиан не возьмет меня обратно. Он может подождать меня неделю-две, но не полтора месяца…

– Он подождет, сколько надо, – перебил ее Роберт. – Даже если мне придется ради этого выкупить весь бар.

Джинни попыталась недоверчиво усмехнуться, но проблема была в том, что она ему верила. После того, что сегодня произошло, она и это легко могла себе представить.

– Зачем?

– Если это нужно, чтобы ты вернулась, я сделаю это.

Он видел в ее глазах изумление и даже страх – страх перед его одержимостью и перед его методами. Методами Уайеттов.

– Но зачем?

– Потому что ты мне нужна, – ответил он, а затем поцеловал ее.

Факт номер один: Роберт поцеловал ее.

Факт номер два: он не любит, когда до него дотрагиваются. Но когда его губы прикоснулись к ее, когда он взял в ладони ее лицо, когда он всем телом прижал ее к стене, вроде бы ему это не было противно.

Что приводило ее к…

Факту номер три: доктор Роберт Уайетт, наследник «Уайетт медикал индастриз», один из пяти самых желанных холостяков-миллиардеров Чикаго, нанял ей адвоката, няню, горничную и, видимо, был готов купить целый бар просто ради того, чтобы она пять раз в неделю смешивала ему коктейль «Манхэттен».

Что, в свою очередь, неизбежно возвращало ее к…

Факту номер один: он ее поцеловал.

Жар волнами расходился по ее телу, все ужасы прошлой недели растворялись в блаженстве, подобного которому она еще не испытывала.

Кстати, когда она в последний раз принимала душ?

Эта мысль заставила ее отстраниться и прервать поцелуй, что было нелегко, потому что, несмотря на его холодность и властность, замкнутость и высокомерие, целовался доктор Уайетт просто потрясающе.

Почему самых классных мужчин всегда встречаешь в самый неподходящий момент?

Она обхватила себя руками, чтобы скрыть дрожь. Почему сейчас?

– Я… – Роберт хотел поправить манжеты, но обнаружил, что у него все еще засучены рукава, и стал их расправлять. – Я не собирался этого делать.

– Однако!

Ладно, она целовалась с самим Робертом Уайеттом, своим любимым клиентом, давним героем своих грез. Но, хотя этот поцелуй и подпитал ее грезы еще на несколько лет, это ничего не меняло. Это Роберт Уайетт. Любезности от него не жди.

Он, казалось, был полностью поглощен тем, что вдевал запонку в петли левой манжеты.

– Что?

– Не стоит говорить таких вещей сразу после поцелуя, – ответила Джинни.

Роберт одернул манжету:

– Правда?

Джинни развернулась и пошла в кухню, откуда доносился аппетитный запах курицы. Ее живот заурчал, и она вспомнила, что так ничего и не ела. Хвала Реджинальду! Если Мелисса проспит еще хотя бы несколько минут, она успеет перекусить и даже заскочить в душ. Если повезет. Малышка еще ни разу не спала дольше получаса с тех самых пор, как… Короче, ни разу в жизни.

– А что следует говорить после поцелуя? – спросил доктор Уайетт.

Кажется, один из самых завидных холостяков Чикаго был еще менее искушен в вопросах флирта, чем она.

– Что угодно. Но не надо так откровенно сожалеть о… – Джинни махнула рукой. – Ладно, не важно.

– Это важно!

Джинни показалось, что его голос звучит угрожающе, но потом она поняла, что это была не угроза, а требование.

– Это очень важно. Но я не хочу, чтобы ты делала это из благодарности. Это не то. Мне это не нравится.

– Тогда что вам нравится? – спросила Джин-ни как можно небрежнее.

Роберт собирался что-то сказать, но передумал. Он снова дернул свои манжеты.

– Ты продержишься сегодня? Я могу прислать няню на ночь.

Она отчасти радовалась, что он не хочет остаться, потому что… это слишком уж много для одного дня. Но с другой стороны, она была разочарована. Очень разочарована. Потому что тот поцелуй подтвердил, что не напрасно она грезила о нем все три года. Поцелуй был сногсшибательным.

– Я справлюсь, спасибо.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Вы же показали мне, как пеленать ребенка, и смесь у меня теперь правильная.

Говоря все это, Джинни совершенно невинно, просто в знак благодарности положила ладонь на его рукав. Но доктор Уайетт сразу поймал ее руку и твердо отстранил. Ей было одновременно и больно, и смешно от того, как быстро Роберт превратился в доктора Уайетта, к которому нельзя прикасаться. Но тут он снова удивил Джинни, потому что не выпустил ее руку, но поднес к губам и поцеловал.

Этот старомодный, но такой элегантный жест будто бы перенес Джинни на страницы ее любимых романов. Ей всегда удавалось сдерживать свои романтические фантазии об этом мужчине, но разве возможно это было сейчас, когда его нежные губы обжигали ее кожу?

Роберт выпустил ее руку и подошел к висевшей на кухне доске, на которой Николь писала себе напоминание или клеила стикеры.

– Это мой личный номер. Звони и пиши в любое время. – Маркер быстро летал по белой доске. – У меня операция утром, так что, на всякий случай… – Он написал второй номер. – Это номер моего помощника.

Джинни хотела возразить, что теперь она вполне в состоянии справиться с ребенком, но Роберт добавил:

– Я зайду завтра вечером, посмотреть, как вы поладили с няней.

Он вернется! Эта мысль наполнила ее сердце ликованием, которого она сразу устыдилась. Главное – не забыть принять душ к его приходу.

– Это не обязательно.

– Я думаю иначе.

– Ну, тогда до завтра.

– Тогда до завтра.

– Завтра… – Джинни колебалась. – Завтра вы расскажете мне, что у вас случилось?

Его глаза потемнели. Она почти видела, как одна за другой захлопываются все двери его души.

– Нет, – коротко ответил он и пошел к дверям.

– Почему? – жалобно крикнула Джинни ему вслед.

Уже в дверях он повернулся, и Джинни поразилась, насколько растерянным выглядел сейчас этот надменный человек.

– Просто – нет.

И он ушел вверх по переулку, где Реджинальд уже распахнул для него дверь автомобиля.

Шофер издалека козырнул Джинни, и они уехали.

Что это было?!

В дверь позвонили, и, разумеется, Мелисса откликнулась на звонок заливистым плачем.