– Но рано или поздно она должна узнать. Она же спросит, откуда у меня деньги.

– Ты сможешь ей рассказать только после того, как мы убедимся, что никто эти деньги не ищет и мы в полной безопасности. Не раньше.

– Тогда и Сара тоже ничего не должна знать, – заметил Луи.

Я кивнул в знак того, что это и так понятно и этого можно было не говорить.

– А пока мы будем жить, как раньше. Я всего-навсего прошу вас потерпеть шесть месяцев. За это время деньги никуда не денутся. Вы можете быть уверены, что они будут в полной безопасности.

Луи и Джекоб молчали, обдумывая мой план.

– Ну так что, согласны? – спросил я и сначала посмотрел на Луи, потом на Джекоба.

Луи хмурился, он явно злился и был недоволен. На мой вопрос он ничего не ответил. Джекоб пожал плечами, потом, посомневавшись еще пару секунд, кивнул и положил пачку денег, которая была у него в руках, обратно в мешок.

– Луи? – обратился я.

Луи не шевелился. Мы с Джекобом смотрели на него в ожидании ответа. Наконец он, с таким выражением лица, как будто решение стоило ему огромной боли, достал деньги из куртки, посмотрел на них несколько секунд и медленно положил в мешок.

– Прежде чем ты заберешь деньги, мы их пересчитаем, – сказал он, чуть не рыча от злости.

Я улыбнулся, а точнее, усмехнулся ему в ответ. Его недоверие показалось мне смешным и нелепым.

– Хорошо, – произнес я. – Может, это и хорошая идея.

Почти совсем стемнело, и мы решили, что пора возвращаться к фургону и уже там пересчитать деньги. Пока мы шли к дороге, Луи и Джекоб начали говорить о том, куда и как они потратят свое новое состояние. Джекоб хотел купить снегоход, телевизор с широким экраном, большую лодку, которую он решил назвать «Потерянные сокровища». Луи сказал, что вложит половину денег в фондовую биржу, а остальное потратит на покупку дома на берегу океана во Флориде, где у него будет своя пристань и пляж. Я молча слушал их рассуждения, и мне все время хотелось их предупредить о том, что пока не стоит строить какие-либо планы, потому что еще неизвестно, останутся ли эти деньги у нас или нет. Только вот почему-то я так и не сказал им этого.

Мешок несли мы с Луи. С этим грузом мы шли не так быстро, и теперь Джекоб вполне успевал за нами. Всю дорогу Джекоб не закрывал рта. Он был явно взволнован, и его переполняли эмоции. Этого нельзя было не заметить. Джекоба окружала аура радостного возбуждения.

После заката стало заметно холодать. Снег покрылся коркой льда, которая теперь хрустела у нас под ногами. Ветки деревьев совершенно неожиданно выскакивали на нас из темноты. Так что, чтобы избегать ударов, нам приходилось постоянно наклоняться и уворачиваться. Наверное, со стороны наши движения напоминали движения боксеров на ринге.

Дорога до машины заняла у нас примерно минут тридцать.

Как только мы дошли, Джекоб положил ружье на место, за переднее сиденье, и начал искать электрический фонарик. А мы с Луи выложили деньги на задний откидной борт фургона. Мы были настолько шокированы количеством денег, которые достали из мешка, что даже не заметили машины шерифа, пока та не подъехала практически вплотную к нам. Возможно, если бы мы увидели ее чуть раньше, если бы мы заметили габаритные фонари машины, когда та была еще на горизонте, если бы мы увидели эти два желтых, медленно приближающихся к нам огонька заранее, я бы поступил по-другому. У меня было бы время понять, что происходит, оценить ситуацию и принять обдуманное решение. И когда машина шерифа подъехала бы к нам, я бы принял то самое правильное решение и рассказал шерифу Дженкинсу о самолете, показал ему деньги и объяснил, что мы как раз собирались позвонить в полицию и сообщить ему обо всем. Тогда бы я поступил абсолютно правильно, я бы отдал деньги, и мы бы не впутались в эту темную историю, и все бы закончилось так, как должно было закончиться.

Однако все произошло совсем не так: когда мы заметили фургон шерифа, он был уже всего в двухстах ярдах от нас. Сначала мы даже не увидели, а услышали шум двигателя, скрип шин на замерзшей дороге. Мы с Луи одновременно подняли головы. Буквально через мгновение Джекоб тоже высунулся из машины.

– Черт, – сказал он.

Не думая, действуя абсолютно инстинктивно, как животное, которое при появлении опасности зарывает еду в землю, я резко поднял борт. Деньги попадали в открытый багажник фургона. Потом я подобрал мешок, который мы с Луи бросили рядом, вытащив все содержимое, и, насколько это было возможно, прикрыл им деньги.

– Иди к Джекобу. Говорить буду я, – шепнул я Луи.

Луи быстро сел к Джекобу и наклонил голову, делая вид, что и не заметил машины шерифа, которая уже поравнялась с нами и остановилась на противоположной стороне дороги. Шериф приоткрыл окно, и я пошел к нему, чтобы поздороваться.

Официально Карл Дженкинс, конечно, не был шерифом, но все называли его именно так. Шериф, как правило, ответствен за целый округ, а Карл работал только в городе. Уже примерно лет сорок он был единственным полицейским в Ашенвилле. Так что люди называли его шерифом, чтобы показать свое уважение.

– Хэнк Митчелл! – сказал он, широко улыбаясь, когда я подошел к машине. Он улыбался так, будто был очень рад меня видеть. А я и знал-то его не очень хорошо. Я даже и знакомым-то его не мог назвать, мы просто здоровались при встрече, вот и все. Но почему-то у меня всегда было ощущение, что Карл всегда рад нашей встрече. Наверное, он просто умел вести себя так, что все, даже абсолютно незнакомые ему люди, чувствовали то же, что и я. Он обладал удивительной способностью показать свое расположение, какую-то отеческую теплоту и искреннюю радость при встрече. Это обезоруживало даже самого негативно и враждебно настроенного собеседника.

Карл был невысоким человеком, даже ниже меня. У него было круглое лицо, широкий, блестящий лоб, маленький рот, тонкие губы. С первого взгляда можно было сказать, что это основательный и аккуратный во всем человек и в некоторой степени элегантный. Военная форма цвета хаки всегда была безупречно отглажена, ногти ровно подстрижены, густые седые волосы опрятно расчесаны и уложены. От него всегда приятно пахло свежестью, тальком и кремом для полировки ботинок.

Я остановился в нескольких футах от машины шерифа.

– Проблемы с двигателем? – поинтересовался он.

– Нет, – ответил я, – с собакой.

Как ни странно я чувствовал себя абсолютно спокойно. Мысль о деньгах была какой-то далекой и незначительной. Я был уверен, что Карл не пойдет осматривать машину, что он вообще даже не выйдет из своего фургона, так что у меня не было причин волноваться.

Я рассказал шерифу про лисицу.

– Он загнал лису? – спросил Карл.

– Наверное, но мы прошли не больше сотни метров, и пес вернулся.

Карл смотрел на меня через приоткрытое окно. Признаться, вид у него был слегка обеспокоенный.