до дыр, пока языки у сплетниц не отвалятся. А ты не принимай к сердцу их слова. Ты о ребёнке думай. Вот возьми, поешь и с собой забери. Когда тебе рожать?

— Скоро уже, неделя или две осталась, как говорит наша фельдшер, — ответила Алёна, прислушиваясь к затихшему ребёнку.

— Приданое у тебя готово?

— Да, всё, что вы отдали, разобрала, что-то подзашила, починила. Кроватку застелила, что Пётр Агафьевич принёс, — проговорила Алёна.

— Я ещё мужу скажу, привезёт тебе пару одеял да матрасик детский. У нас уже младшенький вырос, так всё на чердак убрали. А коляску сейчас возьми, — продолжала свекровь.

— Спасибо вам большое, — проговорила Алёна.

— Так не чужие, поди, — улыбнулась женщина и, помолчав, добавила, — когда вернётся Тимур, неведомо, а ребёнок его расти должен.

— Зачем я его отпустила… — Алёна сглотнула слёзы и закрыла ладонями лицо.

— Так не удержать его было, — ответила мать, — как бес в него вселился, ничего слушать не хотел. Я уж думала, у вас что случилось, поссорились, вот он и уходит.

— Нет, у нас всё хорошо было. А вот соседка, Аня, прохода ему не давала. Когда я в больнице лежала, захаживала к нему, кормила, поила. Я когда вернулась, нескольких рубашек Тимура недосчиталась.

Свекровь задумалась.

— Я, Алёна, привыкла своим глазам верить, но бывают вещи, которых не видно. Ты ведь знаешь, что в соседней деревне бабка живёт, её все ведьмой считают. Говорят, она и привороты делает, и порчу наслать может. Что правда из этого, а что ложь — я не знаю. Но была я прошлой зимой в той деревне, видела Аню, которая на самую окраину шла, а там, кроме ведьмы, никого. Сердце моё тогда кольнуло. Я потом свечку за нас всех поставила, да, видимо, не смогла пересилить бабкино колдовство.

— Да что вы такое говорите, нет никакого колдовства! — воскликнула Алёна, а сама губы кусает, о своих видениях вспоминает.

А женщина на неё странно так смотрит и спрашивает:

— А ты сама разве в доме, где живёшь, ничего не замечала? А в лесу, когда заблудилась, никого не встретила? Браслетик этот у тебя откуда?

И показывает на ниточки, на запястье Алёны завязанные.

— Я не знаю, откуда он, — тихо ответила девушка, — появился и не снимается. А разрезать рука не поднимается.

— Резать не надо, думать надо, — услышала она в ответ. — Не просто так Тимур тебя выбрал. Я всё понять не могла, что он в тебе нашёл. С детства ведь от тебя не отходил. А связывает вас ниточка невидимая. И пока цела она, всё с Тимуром хорошо было, а как ослабла — так пропал он.

— А ослабла-то почему? — удивилась Алёна. — Я ему хорошей женой была, всё для него делала.

— Так это не из-за тебя случилось, а снаружи кто-то постарался.

— Аня, что ли? — воскликнула девушка. — Она на него порчу навела? Но зачем, любит же его.

— Что она сделала, я не знаю. Да и как повлияет колдовство на человека, сказать невозможно. Но…

Договорить она не успела, вошёл отец Тимура и строго посмотрел на женщин.

— Чего засиделись? Дети по дому бегают, чуть меня не снесли…

Убежала свекровь детей приструнить, а Алёна со своими думами осталась.

Весь вечер думала Алёна о словах свекрови. Она и сама заметила, что изменился Тимур в последние месяцы перед уходом. Отдаляться от неё стал, посматривать косо, а ведь никогда такого не было. Всегда защищал и оберегал он свою Алёнку, даже когда мальчишкой был.

«Неужели Анька на зло нам что-то сделала? — думала Алёна. — Да только что? Не верю я в порчу да сглаз, прошли те времена. Но сердце неспокойно… И все эти неприятности на нас с Тимуром свалились, будто навёл кто».

И ничего лучше она не придумала, как пойти к той бабке в соседнюю деревню, что Аня ходила, и лично увидеть, чем старуха занимается. И если сделала она что плохое её мужу, попросить вернуть всё обратно.

В качестве платы взяла Алёна колечко, что на крайнюю нужду лежало, и пошла по дороге через лес. Пойдя до того поворота, где заблудилась почти год назад, с опаской посмотрела на уходящую вглубь тропинку.

Но ничего пугающего не увидела — осеннее солнце освещало золотую листву, тропинка вилась между деревьев, будто на сказочной картинке.

«Может, ничего тогда и не было? — подумала девушка. — Просто заблудилась я, испугалась. А голоса и руки привиделись со страха».

И только так подумала, как зачесалась рука, на которой браслетик надет, что с той ночи появился. Будто знак, что не привиделось ей. Но что тогда было — так и не знала Алёна. И прошла она мимо той тропинки, ведь соседняя деревня была прямо по дороге.

Только спине морозно стало, будто смотрели её вслед глаза внимательные. Слышался в ушах шёпот: «Не ходи дальше, остановись…»

Вдруг, как и год назад, услышала Алёна шум машины. Отпрянула с дороги на обочину. Остановился автомобиль рядом с ней. Окно опустилось, и из него выглянул знакомый парень.

— Алёнка, ты куда направилась? — проговорил он, выразительно глядя на её выпирающий живот.

— Я в соседнюю деревню, — тихо ответила она, радуясь, что разговор заглушил голоса в голове.

— Чего пешком-то? Поехала бы с кем-то, — ответил парень.

— Так вот ты и едешь, подвезёшь? — спросила Алёна.

— Садишь, а то как ты одна дойдёшь, — сказал водитель. — Едешь-то зачем?

— К бабке, что на краю деревни живёт, — ещё тихо ответила девушка.

— Что вы все к ней зачастили? У нас в деревне, что ли, бабок мало? — недоуменно произнёс парень.

— А кто ещё к ней ходил? — поинтересовалась Алёна.

Но ответа не было. Дальше ехали в тишине. Довёз он Алёну до крайнего места, среди пожухлой травы стоял небольшой домик, а из трубы шёл дым.

— Давай недолго, — сказал водитель Алёне, — я свои дела сделаю, заеду за тобой. Иначе мне Тимур голову оторвёт, если узнает, что я тебя одну здесь оставил.

— Тимур… — произнесла девушка.

— А что ты поникла? Вернётся он, куда денется, — ободряюще ответил парень и укатил.

Алёна аккуратно шла по неровной земле. Внутри неё нарастало беспокойство. Кожа под браслетом на руке начала чесаться ещё сильнее, заставляя девушку постоянно теребить плетёную верёвочку.

Дойдя до двери, Алёна постучала. Ответа не было. Она постучала снова.

— Заходи уже, что стоишь, — услышала она голос сзади, вздрогнув от неожиданности.

Обернувшись, девушка увидела сухонькую старушку, стоящую позади неё.

— Вот ты какая, — сказала та, уставившись на живот Алёны, — ко мне такие редко приходят. Тебе к повитухе надо, а не ко мне.

— Нет, я к вам, — ответила