Гости огляделись, осмотрели двор.

Остались довольны.

Геддо, чтоб далеко от дома не ходить, свои эликсиры испытывал тут же. За сим в палисаднике густо цвело вишневое деревце. Растерянные дикие пчелы гудели в этом бело-зеленом крошеве. Все это невыносимо пахло весной.

Под вишней имелась грядка моркови — была она поменьше репки из легендарной сказки, но ботва была по пояс, неизвестно как глубоко уходил корешок, но на поверхности было видно плод размером с мужской кулак. При этом сравнении мужчину следовало бы подобрать побольше. Имелась капуста, головку которой одному не унести в руках — только катить.

Особое место занимали помидоры — хоть и были они размером как обычные, но росли на кустах размером с двухлетнее деревце.

— Тэкс… — ухмыльнулся главный. — А это что у нас растет? Да ты, старик, я так смотрю, куркуль? Кулак?.. Рабочие в городах голодают а у вас тут… Прям сады Гефсиманские.

Вероятно, имел он в виду сады все же дивные, Вавилонские. Но это были уже тонкости. Нюансы.

Его, похоже, совершенно не смущало то, что помидоры в этих краях обычно не растут, а вишни никак не могут цвести в октябре.

И потянулся рукой, чтоб как яблоко, сорвать помидор.

— Не трогайте их… — попросил Геддо. — Они могут быть опасны! Надо сперва на животных пробовать.

— Да пошел ты! — ответил человек в кожанке.

И небрежно смазал рукой куда-то в направлении старика. Ударил не то чтобы сильно — в эпоху сабельных атак некоторые дамы пощечины бьют сильнее.

Но старику хватило и того.

Он, охнув, рухнул на землю, да так неудачно, что сам себя стукнул по носу. Пролилась первая кровь — пока что из разбитого носа.

Густая кровь, цвета пурпурного упала вниз, тут же обернулась корочкой пыли. Старик тут же поднес руку к лицу, зажал нос.

Но было уже поздно: пока капля падала, что-то изменилось в этом мире.

Собака очнулась от полудремы, словно лениво поднялась на все четыре лапы, неспешно подошла к старику.

— Смотри-ка, — бросил кто-то из прибывших, — этот блошиный питомник еще двигается.

— Нет… — заклинал старик. — Только не это, не сметь! Пусть бьют.

Собака не слышала — была она глухой. Да и если б слышала — что это изменило? Искушение было сильней.

Она подошла к старику, прямо с земли слизала капельку крови.

— Эй, дед, да ты свою шавку что, не кормишь?.. — предположил тот же балагур.

Остальные услужливо засмеялись…

И тут собака прыгнула.

В мгновение произошла трансформация: от земли оторвалась некрупная собака породы, будто обыкновенной, дворовой. Но в прыжке стала больше, тяжелей, ударила в грудь ближайшему пришлому так, что тот не удержался на ногах — и, махая руками, рухнул в пыль.

Трое выхватили пистолеты — закружили вокруг борющихся, но стрелять опасались.

По крайней мере, сначала.

Что было дальше — старик не видел. Он по-прежнему лежал на земле.

Вокруг него что-то происходило что-то ужасное, но он не желал знать и видеть что именно. Он прятал голову в руках, смотрел на мир по-воровски, один прищуренным глазом. Да и тем видел совсем немного: лишь узкую полоску земли под собой.

Вокруг него звучали выстрелы, мелькали тени, шла борьба.

Что-то треснуло, лопнуло, будто разорвалась ткань. Короткий крик.

Прямо на полоску земли под стариком упала тугая красная струя. Кровь тут же обернулась в серую оболочку пыли.

Геддо снова закрыл глаза.

Но совсем скоро все затихло.

Даже не открывая глаза, Геддо понял: мир стал другим. Вместо неуместной весны теперь пахло вовсе неуместной кровью.

Как бы то ни было надо вставать. Старик поднялся, все же открыв глаза.

Его собака лежала тут же рядом, в пыли. Могло показаться, что она здесь совсем ни при чем, если бы не полосы крови на ее шкуре.

Строго говоря, кровь была везде. Просто на собаке ее было больше всего. И еще: теперь он не просто лежал, а словно маленький щенок трепал кусок материи. Окровавленной, как и все остальное, ткани.

Присмотревшись, Геддо рассмотрел в ней рукав от кителя. И внутри него, кажется, еще что-то было.

— Фу! — крикнул старик. — А ну брось гадость!

Глухая собака не заметила этих слов. Геддо топнул ногой. После этого животное действительно оставило рукав и побрело к дому.

В воздухе густо висел запах крови.

На земле лежало… Впрочем, точное количество трупов установить не представлялось возможным. Некоторые части были разбросаны на всем пространстве поля боя. На первый взгляд мертвых имелось от двух с половиной до трех с четвертью.

— Нет, ну я же их предупреждал! — частил старик. — Совершенно честно и предупреждал.

На улице паслись четыре лошади. Выглядели они так, словно здесь, во дворе ничего и не происходило, их не испугали ни выстрелы, ни кровопролитие.

Лишь через месяц после описываемых событий, Геддо понял — те были привычными…

Глупо было полагать, что ничего не произошло. Что достаточно закопать покойников, присыпать кровь песком и все вернется на круги своя.

Нет, не вернется. Эти четверо пусть и не ехали именно к нему, здесь оказались не просто так. Они не были разбойниками — во всяком случае, в примитивном смысле этого слова. Их наверняка кинутся, и сюда прибудет сорок, четыреста, четыре тысячи — сколько надо, чтоб установить здесь свой порядок.

Может, некоторым удастся противостоять — собака уложит в пыль еще десятки, может — сотни. Но все равно найдется кто-то достаточно умный, чтоб не дать убить себя, но уничтожить собаку, убить старика.

Геддо это совершенно не устраивало.

Следовало бежать — чем скорей, тем лучше. Но что делать с плодами своих трудов.

-//-

— Федот! Федот! — кричал Геддо в сторону болота. — Ты где!

Зашумела трава за его спиной. Старик быстро обернулся, но Федот уже стоял тут будто вырос он из-под земли, из-под воды. А может, именно так все и обстояло.

— Ты звал меня?

— Федор… — начал Геддо и замолчал.

Что говорить? Что в его дворе лежит четыре покойника? Что их задрала собака. Что?

Федот сам пришел на помощь:

— Ты весь в крови… Это твоя кровь?

— Нет.

— Недавно в деревню приехали. Они…

— …мертвы.

В ответ Федот кивнул: спокойно, без осуждения. Дескать, ничего неожиданного, он догадывался, что тем и закончится.

— Это сделала твоя собака?