Избранницами становились женщины, которые (судя по всему) смогли зачать детей от крови Софетеон. Избранницы получали полное обеспечение, но, по какой-то причине… Не считались жёнами.

Я не очень понимала… На светлых землях всё было просто: есть мама и папа. Но здесь… Совсем иначе.

Похоже, дети от правящего клана имели первостепенное значение. Именно на них зиждется власть Избранниц? Но ребёнок Аширы мёртв, и, таким образом… Ей выгодно притворятся ненормальной?

Я не знаю. Не имею ни малейшего представления.

Тёмные земли… Казались слишком опасными. Их традиции, их правила, их мировоззрение… Хранили зерна чистого зла.

Та ночь прошла почти спокойно. Но спокойствие растворилось во мраке, когда вернулась Избранница Ашира.

Мы все нутром поняли: что-то не так. Она прибыла раньше намеченного срока. И Ашира… Была просто в ярости.

В день своего приезда она избила более десяти служанок особняка. Три девушки скончались от полученных ранений тем же вечером. Избранница никого не щадила, метая тяжёлые вазы, впиваясь ногтями в рассеченные раны.

Особняк погрузился в хаос и панику. Я предпочла спрятаться, потому что очень боялась, что Маргарет бросит меня на растерзание безумной госпоже…

После кровавого побоища воцарилось двухдневное затишье. Но никто из нас больше не верил в положительный исход.

Что-то вывело из себя и без того нестабильную Аширу. Ночами я просыпалась в холодном поту. Во снах… Худая женщина душила меня, продавливая ребра костяными коленями.

Но реальность была куда страшнее, опаснее и безнадежнее.

— Пойдешь со мной к госпоже, - так сказала Маргарет на третьи сутки.

— Н-нет! – воспротивилась я, побелев от ужаса. – Она… Убьет меня… Пожалуйста, не надо!

Служанка брезгливо поморщилась и рявкнула:

— Ты всего лишь рабыня! Подчиняйся, а иначе… Я сама тебя убью.

Я верила бессердечным словам Маргарет. В конце концов… Все пути вели к беседке Избранницы Аширы.

Жуткий страх заставлял мои коленки предательски подгибаться. Возможно… Через десяток минут сумасшедшая женщина проломит мне голову. Или… Сделает ещё что-то, более жуткое.

Я чувствовала себя маленьким кроликом, которого вот-вот отдадут на съедение волку.

С нашей последней встречи Ашира похудела ещё сильнее. Мрачная тень поселилась на её скуластом лице, вызывая странное, пугающее чувство. Она постукивала ужасающе длинными ногтями по мраморному столику. Казалось, её одолевают не самые приятные мысли…

Первый час был относительно спокойным. Избранница молчала, позволяя остальным прислуживать ей. А после вдруг редко подорвалась.

Пылающий взгляд женщины переходил от одной служанке, к другой. Тогда все понимали: беды не миновать. Я закрыла глаза, когда услышала треск.

Ашира разбила чайник и, подхватив осколок, резанула по лицу ближайшей девушки. Нечеловеческий крик вплетался в уши.

Я осмелилась посмотреть вниз и хорошо запомнила… Грязную каменную площадку, где, помимо веток и сорной травы, можно было разглядеть кровь, стекающую по отломанному носику чайника.

Фигура Избранницы нависла надо мной коршуном.

Вы… Когда-нибудь прощались с жизнью? Я – да. В тот момент свет померк, отсчитывая последние секунды живого дыхания.

Холодные пальцы сжали мой подбородок в стальные тиски. Острые ногти царапнули кожу около губ. Ашира заставила меня посмотреть ей в глаза и, неожиданно, гортанно рассмеялась, запрокинув голову кверху.

Я дрожала, похолодев от ужаса и непередаваемого напряжения.

— Ты… - хрипло процедила женщина. – Такая хорошенькая. Волосы… Это неважно. Но цвет глаз… Фиолетовые. Разве не похоже на мои?

Избранница обратилась к Маргарет, которая на секунду поколебалась, но потом вполне уверенно признала:

— Да, госпожа.

Что… Что она хочет со мной сделать? Ослепить? Избить? Изуродовать? Я была готова ко всему. Кроме…

— Если бы у меня была дочка… У неё могли быть такие же светленькие локоны и прекрасные глазки. Верно? – теперь голос Аширы звучал почти благодушно.

— Вполне вероятно, госпожа, - сдержанно отозвалась Маргарет.

Я сглотнула вязкую слюну, вознося безмолвную молитву Верховным.

— Хм… - Избранница зловеще улыбнулась. – Предыдущая сломалась, не так ли? Та, что во флигеле… Разводит насекомых почем зря. Эй, малышка, станешь моей новой куколкой? Будешь моей доченькой. Сколько тебе… Лет?

— Одиннадцать, - покорно шепчу я.

— Той было… Примерно столько же, - пробормотала Ашира, - да, я решила… Маргарет, очисти чёртов флигель! Выкинь всё лишнее, ты поняла меня? Закопай, сожги, всё равно! Теперь новая крошка будет жить там. Будет моей дочуркой.

Безумие. Весь мир был безумным. И я вдруг стала частью… Театра абсурда.

***

Напрасно я надеялась на то, что беспочвенные капризы Избранницы будут проигнорированы. Нет-нет…

С этих пор окружающие с нескрываемым ядом называли меня «юной госпожой». Конечно, все понимали: то лишь изощренная игра Аширы.

А мне пришлось… Переехать во флигель.

Конечно, его разобрали, как и приказывала раннее безумная хозяйка. Большую часть мебели сожгли и труп несчастной девочки – тоже. Для меня обустроили скромную комнату.

Но я не могла избавиться от чувства тошноты. Казалось, будто по коже бегают насекомые… И, словно издеваясь, Маргарет оставила платья покойной.

Теперь мне предстояло их носить.

Они вызывали целый вихрь отвратительных ощущений. Прилипали к коже, напоминая о несчастной кончине предыдущей владелицы.

Но я не могла содрать и изрезать мерзкие платья, потому что за мной пристально следила Маргарет, которая теперь могла делать вид, будто «нянчит куколку».

— Не так и плохо, - флегматично отзывалась женщина, гордо расхаживая по флигелю, - дополнительные деньги… Здоровье у тебя крепкое и это хорошо. Будешь получать больше еды, пока ей не надоест.

Для неё я стала дойной скотиной. Но кое в чём она была права.

Сами по себе условия жизни перестали быть настолько рабскими. Меня больше не заставляли убираться до волдырей на ладонях, или стирать вещи в ледяной воде… Я могла вдоволь спать, носить неплохую одежду и даже начала наедаться.

Но, знаете… Лучше уж быть бесправной рабыней, чем встречаться с Аширой лицом к лицу.

Каждый день… Это становилось настоящей пыткой.

Она сажала меня рядом и говорила путаные, странные фразы. Насильно кормила тортом, до такого состояния, что я начинала захлебываться кашлем, а после тайком блевала на заднем дворе.

Потом Избранница нашла новую забаву. Если я «нарушала этикет», она била меня по пальцам деревянной плоской палкой. Руки опухали и жутко болели впоследствии…

Ашира могла отвесить мне пощечину, или наорать, но, всё чаще, я вынуждена была лично лицезреть её издевательства над слугами. А те смотрели на меня волками, будто обещали:

«Ничего… Настанет день, когда ты надоешь госпоже и вот тогда – попляшешь, девочка»

Ловушка. Звериная ловушка.

И я пыталась приспособиться к