— Погоди.

Меня и не нужно было просить. Мне понравилось платье, даже понравилось, как я в нем выгляжу. Разве не о таком меня предупреждал дядя Ал?

Я покачала головой, пытаясь прогнать мысль. Теперь уже я хотела прийти на вечеринку в прекрасном виде. И не ради Декса. Я знала его достаточно, мой облик ничего не изменил бы. Но я хотела показать остальным, что я не была толстой и глупой ведущей шоу о призраках. Я знала, что Анонимки там не будет, но я понимала, что те комментарии могли видеть все, и мне теперь нужно было доказать, что я не такая. Анонимка была глупой завистницей и не знала, о чем пишет.

Ада вернулась с листком в руке.

Я забрала у нее распечатку и посмотрела.

— Что это?

— У меня есть сертификат на подарок. Пятьдесят баксов в дизайнерском магазине обуви. Уверена, в Сиэтле такой тоже есть. Поищи там себе красивую обувь.

Я посмотрела на листок, подтверждавший ее слова.

— Ада, — начала я.

— Нет, — сказала она, коснувшись моей ладони с сертификатом. — У меня обуви хватает.

— Просто ты слишком хороша для обуви на скидке, — улыбнулась я.

Она тоже улыбнулась.

— Ты знаешь меня очень хорошо. А теперь иди и разбивай сердце Брокка. Тебе нужно тренироваться.

На этом она закрыла дверь за собой, оставив меня с сертификатом в руке. Казалось, что ей 23, а мне — 15. Так ощущалось.

* * *

Свидание с Брокком прошло лучше, чем я ожидала. Он подобрал меня (я не собиралась ехать в платье на Тыр-тыре, как и портить прическу шлемом) на своей Хонда Цивик и отвез меня в модный бар в центре Потрлэнда, откуда открывался прекрасный вид на реку Уилламетт.

Он был идеальным джентльменом. Он смеялся над моими шутками, платил за еду (хоть я и пыталась возразить), и он был хорош в сером костюме, что приятно отличался от его спортивного костюма.

Мы говорили о многом, хоть я пыталась переводить разговор на него. А под конец он начал задавать вопросы о шоу и призраках. Он верил, и это было хорошо. Не хотелось быть там с тем, кто хотел разрушить мои взгляды. Это было бы как свидание католика с атеистом.

Нет, Брокк был хорошим. И целовался хорошо, как я узнала на крыльце дома. Он не хотел ничего большего. Было приятно ощутить чьи-то еще губы, чьи-то еще чувства, еще и такие понятные.

Но, когда я прощалась с ним, на сердце было тяжело.

Во-первых, ему нравилась кантри-музыка. Как только он признался, что ему нравятся «Rascal Flatts», я поняла, что нам не быть вместе. А еще правда была в том, что он не был Дексом.

Я пыталась игнорировать это все свидание. Пыталась изо всех сил. Но в каждую неловкую паузу, глядя на часы на стене, делая глоток вина, я думала только о том, что если бы передо мной сидел Декс, все было бы хорошо.

И от этой мысли мне было грустно. Это свидание было словно для того, чтобы двигаться дальше. Полное лживых обещаний, лжи себе, что найдется кто-то другой, кто-то лучше. Что ложь станет правдой. Но мне нужно было, чтобы это случилось как можно скорее.

Прощаясь с Брокком, я не хотела снова встречаться с ним, но разум одолел сердце. Я спросила его, не хочет ли он встретиться, когда я вернусь из Сиэтла, и он согласился. Он даже был удивлен, может, он был умнее, чем я думала, и уловил все мои смешанные сигналы. Я знала, что посылала их.

Я смотрела, как он садится в машину, помахала ему на прощание. Даже если меня не радовало второе свидание, я знала, что это нужно сделать. Нужно двигаться дальше.

Нужно доказать, что дядя Ал ошибается.

Утром понедельника я прикрепила набитый рюкзак (где было и платье, что дала Ада) к Тыр-тыру и была готова отправляться в путь.

Ада уже была в школе, а отец преподавал в университете, так что этим туманным прохладным утром только мы с мамой неловко смотрели друг на друга. Следы ночного холода упрямо цеплялись за наш широкий газон, от этого дом напоминал имбирный пряник в белой глазури.

— Ты знаешь, куда едешь? — спросила она, выглядя очень худой в тяжелой шубе, сделанной, похоже, из шведских росомах.

— Да, мам. Я проверила по карте в Гугле, — сказала я, дыхание вырывалось облачками.

Я быстрым движением показала ей свой айфон.

— Будто я знаю, что это значит, — сказала она, кутаясь в шубу. Я посмотрела на ее ноги.

Она была в одних тапочках.

— Я знаю, куда еду, — терпеливо ответила я и затянула крепче рюкзак.

Я подошла к ней и быстро обняла. От ее шубы пахло отголоском духов и средством от моли. Эта шуба была у нее, сколько я помнила, и она носила ее почти каждый день, когда в Портлэнде холодало, но она все равно пахла, как что-то из немецких фильмов

1920-х.

Она обняла меня в ответ и отпрянула с встревоженным материнским взглядом. Порой я хотела сказать, что, чем больше она хмурится и кривит губы, тем больше морщин появится. Но это было бы жестоко, и я знала, что она понимала это. Мама знала все о сохранении красоты.

— Я буду в порядке, — сказала я, хотя она молчала.

Она натянуто улыбнулась и посмотрела на сияющий черно-каштановый мех шубы.

— Знаю, — она подняла голову, и выражение ее лица изменилось. Теперь она была серьезной мамой, которую я хорошо знала. — Как прошло свидание прошлой ночью? — спросила она. — Мы ложились спать, и тебя еще не было дома.

Я почти уловила любопытство в ее голосе, словно она надеялась, что мне повезло.

Я с подозрением посмотрела на нее.

— Все прошло неплохо.

— И ты собираешься пойти с ним снова?

— Возможно, — сказала я и отвернулась к мотоциклу, готовая не только оставить дом позади, но и этот странный разговор. — Я позвоню, когда доберусь туда.

Она вздохнула, и я оглянулась на нее. Она выглядела недовольной, но помахала мне.

— Береги себя.

Я кивнула, надела шлем, посмотрела на карту в Гугле и забралась на мотоцикл. Я сунула в ухо наушник, включая на айподе новый альбом «Slayer» и поехала.

* * *

Я начала переживать, когда уже оказалась в квартале от квартиры Декса. И под переживанием я имею в виду паническую атаку. И заблудиться на односторонней улице не вышло бы. Я быстро втиснула мотоцикл на маленькую парковку между магазином пончиков и невзрачным мотелем, слезла и опустила голову между колен.

Все тело покалывало от панической атаки (или сильных переживаний). Я была так сосредоточена на том, чтобы не потерять сознание на глазах у людей, что едва замечала холодный дождь, что лил мне на спину.

Я выпрямилась, прислонилась к кирпичной стене магазина пончиков и подняла голову к небу, надеясь, что влага приведет меня в чувство.