Я огляделась, чтобы увидеть реакцию остальных. Отец закатил глаза и встал, чтобы сходить в уборную или на свежий воздух, чтобы подумать, откуда у него взялась такая дочь. Мама с тревогой и страхом смотрела на меня. Остальные, включая Аду, внимали моим словам.

— Я не знала, что делать, — продолжила я. — Не успела подумать. Я просто выхватила из сумки Декса ракетницу и выстрелила в нее.

Близнецы завопили одновременно:

— Да ты, блин, шутишь! — закричал Мэтт.

Даже Ал был потрясен настолько, что не заметил, что его сын снова выражается за столом.

— Хотелось бы. Я выстрелила. Она была футах в десяти от меня.

— И это… убило ее? — спросила Марда.

— Не знаю. Не думаю. Она ведь уже была мертва, да? Думаю, я перехитрила ее. Я считаю, что многие призраки не принимают факт, что они мертвы. Думаю, они большую часть времени бродят по другому измерению и отрицают смерть. Не знаю. Но то, что я сделала, заставило Мэри подумать, что я убила ее, и нам хватило этой заминки, чтобы сбежать. Это хоть сбило ее с утеса, а мы этого и хотели.

— Почему ты не написала об этом? — Мэтт качал головой, пока тянулся к бокалу вина.

Я рассмеялась.

— Почему? Потому что… кто бы мне поверил? Я же говорю, как сумасшедшая.

— Ты говоришь, как твоя бабушка, — сказала мама ледяным тоном, который я давно от нее не слышала.

Ал тяжело посмотрел на нее. Что-то происходило, но я не могла прочитать его взгляд через стол. Мама редко говорила о бабушке. Она умерла, когда я была маленькой, и я видела только дедушку, когда мы отправлялись на каникулы в Швецию.

— Как это понимать? — обратилась я к ней, стараясь не звучать резко.

Мама опустила взгляд на ухоженные ногти, а потом сделала глоток воды.

— Твоя бабушка много врала, только и всего.

Я улыбнулась, хотя радоваться было нечему.

— Я не вру.

Она молчала, но ей и не требовалось говорить.

Стараясь рассеять напряжение, вмешался Тони:

— Жаль, что у тебя нет приборов, как у «Охотников за привидениями». Чтобы как-то ловить их.

— Ага, — рассеянно согласилась я, все еще глядя на Ала и маму. — Мы еще пытаемся с этим разобраться. Учимся в процессе.

— Ты и тот Декс, — сказал Ал, заметив мой взгляд, и я была рада поговорить о Дексе.

— Угу. Я еду в понедельник в Сиэтл снимать следующую серию в больнице Риверсайд. А в пятницу будет рождественская вечеринка на работе. Вот так.

— Твоя работа оплатит тебе отель на это время, или нам придется помогать? — спросил папа, вернувшись к столу вовремя. У него словно был радар, который сообщал ему, что кто-то упомянул деньги.

— Нет, — я уставилась на него, хоть и хотела вести себя хорошо с ним сегодня. — Я останусь у Декса и его девушки.

Все за столом словно задержали дыхание. Все застыли. А потом Ада подавилась водой.

— Ты с ума сошла?! — завопила она и схватила меня за руку. Я отпрянула, удивленная ее реакцией. Кроме момента, когда Ал и Марда спросили ее о Лейтоне, она все время молчала.

— Возможно? — ответила я.

Мама потянулась через стол и похлопала Марду по руке.

— Она влюблена в своего напарника Декстера.

Марда кивнула с пониманием, а я воскликнула:

— А вот и нет!

Клянусь, все за столом закатили глаза.

— И его зовут не Декстер! — я вжалась в спинку стула и скрестила руки. — Не важно. Я буду в порядке. У меня свидание в воскресенье. С другим человеком. Не с Дексом.

Они снова замерли. Этот ужин был самым длинным в жизни.

— Не надо так удивляться, — пробормотала я.

— С кем? — спросила Ада.

— С тренером Брокком, — сказала я, готовясь к тому, что все будут смеяться, как Декс.

Но они были впечатлены.

Наконец, мама сказала:

— Он, наверное, крупный. Представь, какой хрупкой ты будешь казаться рядом с ним!

Может, ты сможешь даже сама вести уроки фитнеса.

Не было толка говорить что-нибудь. Я проглотила негодование с вином, вскоре разговор перетек на обсуждение местной баскетбольной команды и других тем, а я осталась наедине со своими мыслями, которые никуда не приводили.

Хотелось бы сказать, что ужин в честь дня рождения отца прошел без дальнейших унижений или колких разговоров, но дело обстояло иначе.

К концу вечера, когда все выпили уже слишком много вина и объелись, по пути из уборной меня поймал дядя Ал.

— Перри, — сказал он, нежно опустив ладонь на мою руку. — Можно с тобой поговорить?

Я быстро кивнула, зная, что почти весь ужин что-то тревожило Ала, но я не понимала, что именно.

Он повел меня мимо кухни к черному ходу, ведущему к парковке, окруженной забитыми мусорными баками, вокруг было несколько бродячих котов. Я скрестила руки от холода и смотрела, как Ал зажимает дверью заплесневелую тряпку, чтобы дверь не захлопнулась за нами.

— Нам можно быть здесь? — спросила я, настороженно глядя на полосатого кота.

— Это место — мой второй дом, — весело сказал Ал.

— Хотите покончить со мной? — пошутила я. — Все это напоминает «Клан Сопрано».

— Ничего такого, только хотел дать пару советов, — он прошел пару футов и замер.

Желтый свет над дверью перекрывал его лицо, и от этого он очень напоминал бандита. Я знала, что это мой дядя Ал, но меня пугало мое разыгравшееся воображение в эти дни. — Перри… — начал он и замолчал. Я не видела в темноте выражение его лица, но подозревала, что его глаза закрыты, а лоб наморщен. — Я беспокоюсь за тебя.

Ох, опять за старое.

— Не так, как твоя мама, — быстро сказал он. — Скорее… как отец. Уверен, если бы Дэниел, — мой отец, — не был бы сейчас таким пьяным, не злился бы на тебя, он сказал бы тебе то же самое.

Я поежилась из-за холодного ветра и отошла от мусорных баков.

— Простите, тут очень холодно.

— Знаю, дай мне минутку. Просто… послушай. Не говори ничего, пока я не закончу, а потом мы уйдем внутрь. И в тепле можешь уже возмущаться.

Я с подозрением смотрела на него, не зная, что он собирается сказать.

Он прижал палец над моим сердцем. Я посмотрела на его палец, потом на него, растерявшись.

— Думаю, твоя поездка в Сиэтл и то, что ты останешься с Дексом и его девушкой,…

Плохая идея.

— Думаю, это хорошая идея, — закончил он. Я удивленно посмотрела на него. Он надавил пальцем. Он продолжал серьезным тоном. — В твоем сердце дыра, Перри. Я вижу это по твоему лицу. Ты такая красивая, но выглядишь такой… печальной. И эта дыра медленно истекает кровью. Ее сдерживает лишь надежда. Надежда, основанная на «может» и «а если». Она убивает тебя. Пока она маленькая и тихая. Тебе нужен нож.