Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну и стерва же ты…
Она долгим пронзительным взглядом смотрела на меня. Потом неожиданно спокойно произнесла:
— Бросать его не собираюсь. Просто хочу сохранить хоть что-то.
— Не понял…
— Рано или поздно он проиграет все. Так вернется хоть половина.
Это могло быть и правдой. Но она говорила, что деньги нужны ей. Вряд ли вернет свою долю в семью.
— Зачем тебе столько денег? — спросил я. Она горько усмехнулась:
— Ты же не хочешь, чтобы я опять лгала?
— Не хочу.
— Тогда промолчу. Ответ мне понравился.
— Если выиграю эти тридцать тысяч, кто из нас заберет их? — спросил я.
— Поделим.
— Ты уверена, что после этого он продаст все остальное?
— Уверена.
— Но ты останешься ни с чем. Даже без крыши над головой.
— Я останусь с половиной. Если, конечно, ты меня не кинешь. — Она смотрела на меня насмешливо.
— Есть сомнения? — спросил я.
— Нет. — То, как она произнесла это, выдавало ее уверенность во мне. Или в себе.
— Как скажешь, — произнес я после некоторого раздумья. — Но есть маленькая проблемка…
Шрагина была спокойна. Видно, обо всем уже подумала.
— Твой муж — не полный идиот? — поинтересовался я.
Она усмехнулась.
— Тогда он вряд ли сядет играть со мной.
— Конечно, не сядет. Ты будешь играть с Котей.
— С кем?! — Я решил, что ослышался.
— С тем, который выиграл у него шестьдесят тысяч.
— Сама до такого додумалась? — спросил я ехидно.
— Сама.
Я подозрительно поразглядывал ее. Подумал: чтобы такое предлагать, надо быть либо полной дурой, либо обладать незаурядной хитростью. С кем имею дело, обещало выясниться в ближайшее время.
— Будешь играть с Котей и проиграешь ему деньги моего мужа.
Этого еще не хватало. Как я и думал, чистое дилетантство.
— Даже если по какой-то невероятной причине Котя согласится на игру, — елейным тоном, как с пациенткой, пришедшей на прием к сексопатологу, заговорил я, — нам придется отстегнуть ему по меньшей мере тридцать процентов.
— Не придется. — Деловитость ее тона смутила. — Во-первых, Котя будет играть. Во-вторых, все деньги вернет.
— Ты уверена?
— Да.
— Его надо еще найти.
— Я с ним уже говорила. Завтра вечером он будет в том же номере.
— И придет с деньгами? Твой муж уже научен. «Куклы» не пройдут.
— Деньги будут настоящие.
Это было невероятно. Заставить Котю рискнуть такой суммой…
— С мужем тоже говорила?
— Да. Но с ним проблем не было.
— А с Котей были?
Комбинация, которую она придумала, была незатейливая, одна из самых ходовых у профессионалов. Но если придумала ее сама и сама сумела уболтать Котю, это признак редких способностей. Впрочем, в их наличии я уже имел возможность убедиться.
Она пожала плечами.
Я подумал; «Неужели соблазнила Котю? Жалкого, убогого, почти старика. Как иначе могла втянуть его в это дело? К тому же бесплатно».
От этой мысли стало не по себе. Слишком невероятной, слишком мерзостной была представленная картинка. Но другого объяснения ее уверенность в участии Коти не имела.
— Ты плохо его знаешь, — сказал я. — С Котей договариваться — гиблое дело. Так что, думаю, зря старалась…
— Ты дурак, — спокойно сказал она. Спокойно и презрительно. Поняла, о чем я подумал.
Ответ ее снял с души камень. Не знаю, как ей удалось заставить Котю, но я сразу поверил, что мои догадки ошибочны.
Если все так, как она говорила, план был вполне реален. От него дурно пахло, но в моем положении это не имело значения. Эта шустрая дамочка давала мне шанс заработать пятьдесят тысяч долларов. Давала шанс спасти Ольгу Что, кроме благодарности, имел я право испытывать в тот момент к Шрагиной? Разве что — подозрительность.
— Тебе не жалко пятидесяти тысяч? — спросил я.
— Они тебе тоже нужны, — заметила она.
Внимательно посмотрел на нее. Впрочем, еще муженек пооткровенничал, что некие общие знакомые распространялись на мой счет.
В начале сегодняшнего разговора Шрагина упомянула о подруге, якобы написавшей пресловутое письмо. Но об Ольге подруга знать не могла.
— С чего ты решила, что мне нужны деньги? — спросил я.
— Разве не права?
Понял, что не скажет. Вспомнил о сегодняшней встрече во дворе онкоцентра. К кому-то же она шла. Скорее всего информация оттуда.
— Почему обратилась именно ко мне?
— Подруга рассказала. Она следит за твоими передачами. Знает, что ты бывший игрок, и уверена, что приличный человек.
Я вспомнил, как в свой первый приход Шрагина попыталась задеть меня: «Поменьше благородных выкрутасов в ваших передачах». Спросил:
— Она действительно автор письма?
— Да. Но кто — не спрашивай. Она запретила говорить.
Что ж, может быть, сообщница стала наконец искренней. Судя по тому, что иногда откровенно уклоняется от ответов, старается не лгать. Но если даже и лжет…
Я ничем не рискую. Рискует она: могу потеряться с деньгами. Конечно, этого не сделаю, но странно, что ее это не беспокоит. Не может быть, что такая уверенность во мне — всего лишь со слов подруги. Наверняка наводила и более серьезные справки.
Это уже не имело значения. Пусть у нее сомнительные подруги и какие угодно отношения с супругом. Это ее личное дело. Главное, что она дала нам с Ольгой надежду.
Еще какое-то время мы оговаривали нюансы завтрашнего плана. Расстались вполне по-деловому, договорившись встретиться завтра вечером у меня. Поделить первые поступления и разработать следующий этап материального уничтожения ее семьи.
В отличие от прошлого вечера, когда, оставшись один, ощутил беспокойство, в этот раз после ее ухода я чувствовал себя вполне сносно. Для этого были основания.
Конечно, несколько вредили настроению размышления о взаимоотношениях супругов Шрагиных. Обидно было за мужика. Я в который раз думал, как случается, что толковые, ворочающие делами мужчины загоняют себя в такую ситуацию. Связываются черт знает с кем. Не просто связываются — связывают жизнь. Неужели не видят? Или не хотят замечать.
«Нет уж, — думал я уже в постели, ровняя дыхание. — Лучше всю жизнь — в холостяках. Или не спешить, дожидаться такую, как Ольга».