племянников, я сокрушаюсь, что давно не навещала двоюродную сестру. Из-за своих проблем я совсем забыла о близких. Даже у родителей почти не бываю. Без основной работы я чувствую себя неполноценной, мне стыдно смотреть маме в глаза. Она ждёт от меня хорошей весточки, а я ничем не могу её порадовать. Репетиторство она серьёзным делом не считает, ведь за него пенсию платить не будут.

— А ты не думала найти другую работу? Ну зачем тебе быть учительницей? — осторожно спрашивает Лилька.

— Нет, не думала.

— Помнится, ты никогда не хотела учить детей. Что же изменилось?

— Жизнь случилась. Деньги нужны, а репетитором можно хорошо заработать.

Правда, не так хорошо, как в школе, из которой меня вытурили по указу Громова. Одна мысль об этом вызывает праведный гнев.

— Понимаю, — кивает Лилька. — Эх, где наши студенческие времена? Ни о какой работе не думали, жили в своё удовольствие да пацанов клеили. Ну, все, кроме тебя. Ты с Пашкой, кажется, целую вечность встречаешься. Что он там, кстати?

— Он тоже временно безработный.

— Вы прям идеальная парочка, — грустно улыбается подруга. Она к Паше относится скептически. На этой ноте я решаю, что нужно ехать домой. Время позднее, мне ещё к завтрашнему занятию с пятиклассником подготовиться надо.

Но самая главная причина заключается в другом — я до ужаса хочу пожаловаться Лильке на Пашу. Рассказать, как меня бесят его компьютерные игры и увиливание от работы. Он даже резюме никуда не отправляет, на сайт вакансий почти не заходит. От моих вопросов отмахивается с раздражением, а я стараюсь его лишний раз не доставать. Ничего, придёт время — и всё наладится.

— Как-то мы сегодня скромно посидели, — жалуется Лилька, когда мы выходим из ресторана.

— Сама говорила, взрослая жизнь отличается от студенческой.

— Да я не о том. Ты какая-то другая… У вас с Пашей всё нормально? — Лиля вглядывается в моё лицо, а я глаза отвожу, не могу ей врать, но и говорить правду не намерена. Сил нет.

— Нормально. Но могло быть и лучше. В следующий раз погуляем, хорошо?

— Если что — звони мне. Я всегда выслушаю, сама знаешь.

— Спасибо, Лиль.

Впервые за восемь лет я не хочу возвращаться в арендованную квартиру. Поэтому гуляю по незнакомому району. В голове пустота. В реальность меня швыряет вибрация телефона. Наверное, Пашка звонит. Волнуется. Или не знает, как разогреть суп, — думаю я с горькой усмешкой. Последнее больше похоже на правду.

Но на экране другой номер.

— Слушаю, — говорю я сухо. Крепко сжимаю пальцами мобильный.

— Это Владимир. Нам нужно поговорить.

— Так говорите, — пожимаю я плечами. Его звонок становится для меня полной неожиданностью. Неужели Громову недостаточно моего увольнения и он хочет ещё как-нибудь мне насолить? Я не удивлюсь.

— Это не телефонный разговор. Жду тебя завтра в девять вечера в ресторане «‎Арлекин», — говорит он тоном, не терпящим возражений. — И не опаздывай. Я ждать не могу.

— Почему я должна отрываться от своих домашних дел и среди ночи ехать в незнакомый ресторан? Назовите хотя бы одну весомую причину.

Не собираюсь безропотно плясать под его дудку. Я завтра к двоюродной сестре хотела съездить, а вместо этого должна с Громовым разговаривать? Да с чего бы вдруг?

— Тебе ведь нужны деньги? Можешь не отвечать, они всем нужны. Я знаю, что ты материально помогаешь родителям, сама оплачиваешь аренду квартиры и уже третью неделю находишься в поисках работы. Так вот, я готов сделать тебе предложение, от которого умные девушки не отказываются. Подробности завтра в девять. Если не придёшь, второй раз я звонить не буду.

Смотрю на погасший экран телефона. Владимир оставил за собой последнее слово. Сказал всё, что хотел, и завершил вызов. А мне теперь мучайся в сомнениях и думай, о каком предложении он говорил.

Глава 4

Щёлкаю выключателем, но лампочка в коридоре не загорается. Из комнаты доносятся звуки стрельбы, значит, Паша снова играет. Или до сих пор. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Всё в порядке. Надо подышать свежим воздухом. И плевать, что я только с улицы пришла.

Захлопываю за собой дверь, иду в ближайший супермаркет и покупаю лампочку. Ненавижу, когда в квартире темно. Я даже фильмы смотрю при включенном свете.

— Привет, Викусь, — Пашка опирается плечом о стену, руки на груди складывает, смотрит настороженно. Видимо, слышал, как я дверью громыхнула.

— За лампочкой ходила, — протягиваю её Паше. — Вкрутишь?

— Да потом, — небрежно бросает он. — В кухне же свет есть.

Действительно, есть. И неплохо освещает коридор. Но мне этого мало.

— И что? Паш, я специально в магазин ходила.

— Ладно, ладно, — сдаётся он. Встаёт на табуретку, выкручивает перегоревшую лампочку и отдаёт мне. — Кстати, а что у нас на ужин? Я в холодильник заглядывал, там ничего нет.

— Как нет? А суп?

— Так он вчерашний, — ворчит Паша.

В коридоре снова горит свет. Я мою руки в ванной, затем переодеваюсь в домашнее и иду на кухню. Достаю фарш, лук, молоко, хлеб и яйца. Жарю котлеты, чищу картошку на пюре. Всё на автомате делаю, мысли совсем в другом направлении витают. Чего хочет от меня Громов? И стоит ли идти на эту загадочную встречу? Я наслышана о ресторане «‎Арлекин», это элитное заведение, куда ходят довольно обеспеченные люди. Я там максимум кофе могу себе позволить, да и то эспрессо.

— Обычно вы с Лилей дольше сидите.

Паша заходит на кухню, когда ужин почти готов. Я мою грязную посуду, затем вытираю руки вафельным полотенцем и накладываю еду в тарелку.

— Так получилось, — увиливаю от прямого ответа. Паше этого достаточно: он с аппетитом набрасывается на еду, а мне кусочек в горло не