Рука разжалась, ноги побежали к окну. В ту жесекунду к горлу подступила тошнота, и я кинулась в туалет, второпях влетела вванную и склонилась над раковиной. Тело довольно долго сотрясала судорога,кое-как придя в себя, я прислонилась к новой стиральной машине. Ну и какпоступить? Вызвать милицию? Совершенно невозможная вещь. Во-первых, придетсяобъяснять, как и зачем я попала в квартиру, а во-вторых, и это, пожалуй, самоеглавное, сотрудники правоохранительных органов потребуют документы… Нет, такоепросто невозможно. Миша небось уже отнес заявление об исчезновении жены, а мнесовершенно не хочется вновь встречаться с супругом. Выход один – бежать отсюдаскорей, пока кто-нибудь не пришел. Хотя, судя по одинокой щетке в стакане иисключительно мужской парфюмерии на полочке, Костя был холостяк.

Собрав в кулак остатки воли, я, зажмурившись,чтобы не наткнуться взглядом на труп, доковыляла до входной двери. Руки самисобой схватили сумочку, ноги вынеслись на лестницу. Загудел лифт, испугавшись,я рванула к лестнице и перевела дух, только оказавшись в метро. Еще не хватало,чтобы какая-нибудь глазастая тетка запомнила мои приметы и доложиладознавателям.

Расслабившись на сиденье, я закрыла глаза ивытянула ноги. В ту же секунду мои ступни получили довольно ощутимый удар.Толстая бабка, тащившая грязную сумку на колесиках, злобно прошипела:

– Ишь развалилась, людям не пройти.

Я убрала ноги, сидевшая напротив меня бабища вжутком зеленом пальто заявила:

– И правильно, лапы таким ломать надо, неумеешь себя в транспорте вести, езди на такси, коли средствов хватит!

Ее красное лицо гневно хмурилось, а губысжались в тонкую нитку. Я только вздохнула: нет, в «Мерседесе» с личным шоферомкуда лучше.

Дверь квартиры открылась с трудом, комокповизгивающих собак бросился в ноги. Мопсы встречали меня как родную, Рейчелпроявила меньше энтузиазма. Сначала стаффордширица убежала в кухню, а затемпринесла в пасти поводок и зачем-то положила на порог. Я тщательно помыла рукии как подкошенная рухнула на диван. Спать хотелось безумно, на тело навалиласьдикая усталость, ноги налились свинцом, в горле першило. Следовало радипрофилактики принять две таблетки аспирина, но сил встать не оказалось.

Меня разбудил громкий говор.

– Даже хлеба нет! – кричалКирюша. – Жратеньки хочется, Юль, сваргань яишенку с гренками и луком.

– Сам же сказал, хлеба нет, –ответила девушка и велела: – Бегом в магазин, купи чего-нибудь для быстрогоприготовления.

– Какое безобразие, – завопилСережа, – кто написал в коридоре?

– У того большое горе, – отозвалсябодро Кирюшка.

– Давай, гони за пельменями, поэт! –прикрикнул старший брат и добавил потише: – Лужа маленькая, значит, не Рейчел.Ну, мопсы, колитесь, чья работа?

Раздались сочные шлепки.

– Не трогай их, – велела Юля, –не виноваты собаки, с ними просто не вышли вовремя. Интересно, куда подеваласьКатя? Говорила, целый день просидит, и улетела. Продукты не купила, собак невыгуляла…

С трудом оторвав голову от подушки, якрикнула:

– Катя уехала в командировку!

В коридоре на секунду стало тихо, потом Юля иСережка влетели в гостиную.

– Куда? – спросили они хором.

Я растерялась: совершенно не умею врать.Впрочем, если задуматься, в моей жизни до сих пор не существовало тайн.

– Город такой назвала, вроде на К.

– А, понятно, – вздохнулСергей, – Кемерово. Ну мать, ну пройда, специально вчера нам не сказала.

– Вот хитрюга, – подхватилаЮля, – знала, что мы не разрешим в отпуске работать…

– Она в отпуске? – отчего-тоспросила я.

– Ну да, – ответил юноша. –Вчера вышла, а сегодня, пожалуйста, умотала, за деньгами помчалась, сказал же,проживем чудесно без дурацких приработков. И ведь теперь даже звонить нестанет, чтобы мы не ругались!

– Слушай, Лампа, – медленно спросилаЮля, – а ты давно дома?

Я глянула на часы. Надо же, продрыхла почтичетыре часа!

– Пришла около трех.

– Ну ничего себе, – вскипелаЮля, – и собак погулять не вывела, и об ужине не подумала!

Я растерянно уставилась в ее рассерженноелицо.

– Надо было выйти с псами?

– Конечно, – ответил Сережка, –они унитазом пользоваться не умеют. Знаешь, какая там лужа в коридоре.

– Извините, – пролепетала я, –но я никогда не жила с животными…

– Ясненько, – бодро резюмировалСергей. – Ладно, пойду прогуляю девочек.

Хлопнула дверь, и Кирюшка заорал:

– А кто пельмешки заказывал!

– Иду, – отозвалась Юля, и тут же изкоридора понесся ее недовольный голос: – Чего такие дорогие взял, в следующийраз «Дарью» покупай.

– Они несъедобные, – сообщилКирюшка, – тесто толстое, внутри веревки.

– Это натуральные, экологически чистыежилы, – хмыкнул Сережка. – Ну кто же в готовые пельмени мясо положит!

– Замолчи, а то меня сейчасстошнит! – выкрикнула Юля.

У меня заломило в висках, от этой семьислишком много шума. Лягу-ка лучше спать, кажется, мигрень начинается. Но нетут-то было. На пороге появилась Юля и сообщила:

– Сережка гуляет с псами, Кирюшка пошелза хлебом, я варю пельмени, а ты вытри лужу.

– Чем?

Юля хихикнула:

– Тряпкой, конечно, чем же еще!

– Где она?

– Как у всех, в ванной. Ты дома половуютряпку в спальне держишь?

Чувствуя, как в голове ворочается боль, япобрела в коридор. Надо же, я даже не знаю, где Наташа хранит тряпки. Кусокстарого полотенца нашелся под раковиной. Я как следует намочила его и шлепнулав коридоре. Вместо того чтобы исчезнуть, лужа отчего-то стала еще больше. Япринялась гонять воду по полу.

– Эй, послушай, – спросила увидевшаяэту картину Юля, – ты полы никогда не мыла?

Конечно, нет, всю жизнь берегла руки, уарфистки должны быть чуткие пальцы, и потом, слабое здоровье не позволяетзаниматься домашним хозяйством.

– Дай сюда, горемыка! – велеладевушка и дернула тряпку.