– Я не знаю… – И вдруг она широко улыбнулась. – Я постараюсь. Мне что, как в старом фильме, надо говорить себе: «Я самая обаятельная и привлекательная»?

– Не помешает! – улыбнулась Лада.

К концу рабочего дня к Ладе заглянул Пашка.

– Тетка, хочешь, отвезу домой? Заодно и бабушку забегу повидать.

– Отлично!

– Ну, как тебе Лида?

– Думаю, справлюсь. Кстати, ты завтра после работы сможешь отвезти нас с Лидой в одно место?

– Где это место?

– Улица Вавилова.

– Запросто. А что там?

– Будем менять твоей Лиде имидж. Ты молодец, что привел ее ко мне. Она тебе нравится?

– Очень хорошая девка. И специалист классный. Но без слез не взглянешь. Наши в отделе уговаривали ее обратиться в «Модный приговор», а она ни в какую. Не буду я всей стране про свои проблемы рассказывать.

– Да, это не для нее. Но я пойду, собственно, тем же путем.

– Она от тебя вернулась слегка растерянная, но, кажется, обнадеженная.

– Вот и славно.

– А ты, тетка, тоже как будто получше?

– Ну, я же индеец…

Смена имиджа превзошла все ожидания не только Лиды, но и Лады. Лида стала просто красавицей. Высокая, тоненькая, изящно одетая, волосы из серых стали светло-русыми, вместо убогого хвостика пышные кудри. Она вся светилась. В отделе ее просто не узнали. Дома бабушка прослезилась, дочка просто визжала, а отец только руками развел.

– Красавица моя! – воскликнул он. – Ты почему прятала от всех такое чудо?

– Ой, папочка, я так боялась, что ты рассердишься, – всхлипнула Лида.

– Я что, идиот? Я враг своей дочушке? Вот хотел бы я посмотреть на рожу твоего козла вонючего…

– Нет, папа, не надо нам его рожи! Он теперь недостоин даже смотреть в мою сторону!

– Вон как ты заговорила! И кто же это с тобой такое сотворил?

– Лада Владимировна! Наш корпоративный директор.

– Молодец женщина!

– Но отвел меня к ней Паша Изотов. Она его тетка родная.

– Слушай, а как бы нам поблагодарить эту женщину? Она мне такой подарок сделала! Может, позовешь ее к нам в гости? Бабушка «Наполеон» испечет, а?

– Нет, папа, это как-то неудобно. Лучше я подарю ей цветы.

– Цветы, говоришь? Тогда лучше я это сделаю.

– Да, папочка, это лучше! – обрадовалась Лида.

– Хорошо. Она завтра будет на работе?

– Думаю, да!

– Тогда закажи мне пропуск на одиннадцать тридцать.

В дверь постучали.

– Войдите! – сказала Лада.

В комнату вошел мужчина в военной форме. Лада ахнула. Он был невероятно красив. Высокий, совершенно седой, с яркими голубыми глазами за стеклами модных очков. В руках он держал букет красных роз.

– Извините, мне нужна госпожа Гудилина.

– Это я, – крайне удивилась Лада.

– Лада Владимировна, позвольте представиться, генерал-майор Столетов. Вот, примите, пожалуйста, в знак благодарности…

– За что? Ах, вы, вероятно, отец Лиды Зверевой?

– Верно. Вы просто чудо сотворили. Знаете, что мне дочка сказала сегодня утром? «Папа, я не хочу больше быть Зверевой, я опять буду Столетовой! И Анютке фамилию переменю»!

– Круто!

– Это ваша победа, Лада Владимировна.

– Спасибо вам большое, господин генерал.

– Для вас просто Иван Тимофеевич.

– Садитесь, Иван Тимофеевич.

– Извините, не могу, время поджимает. Еще раз спасибо вам.

– Ну что ж, не смею задерживать.

Она протянула ему руку. Он крепко пожал ее.

– Вы очень, очень интересная женщина. Рад был познакомиться.

И ушел.

Надо же, до чего хорош! Я думала, генералы все пузатые, потные, с бегающими глазками… По крайней мере, по телевизору в основном таких показывают, а в жизни мне они как-то не встречались. Ой, надо же поставить цветы! Кажется, он положил на меня глаз. А мне это надо? Она прислушалась к себе. Нет. Не надо.

Генерал-майор Столетов был в смятении. Он представлял себе совершенно другую женщину. Полную, уютную, лет под пятьдесят, совсем неинтересную, а тут такая фифа! Да не фифа она, выходит, а очень дельный специалист, вон что с Лидкой моей сотворила… Но хороша, черт ее побери! Вот мне бы такую, с тоской подумал генерал. Да нет, зачем… Все они одним мирром мазаны. После вероломства жены Иван Тимофеевич твердо решил не доверять больше женщинам и уж точно не жениться. У него случались скоротечные романы, женщины ему проходу не давали, но, заведя очередной роман, он с таким подозрением относился к женщине, что вскоре обнаруживал в ней массу недостатков, несовместимых с его взглядами. Он был завидным женихом, но мало-помалу за ним закрепилась репутация закоренелого холостяка. В закрытых военных городках на полигонах всегда было в достатке одиноких женщин, вдов, разведенок и брошенок, и внимание, пусть даже мимолетное, красавца военного не оставалось безответным. Так и жил. Даже мама уже потеряла надежду женить сына. В последний раз она заговорила с ним об этом, когда Лида родила дочку.

– Ванюша, Лидочка наша уже сама мамочка, никакая мачеха ей не страшна. Женился бы ты на хорошей женщине, я была бы спокойна. А то таскаешься по бабам, куда это годится. Ты ж большой человек, генерал, и возраст уже солидный. К полтиннику дело идет.

Он тогда только посмеялся.

– Да нет, мама, чую я, что этот Лидкин поганец житья ей не даст, нельзя мне расслабляться.

Дочь была самым дорогим существом на всем свете. А теперь еще и внучка появилась…

Меньше пяти минут он общался с Ладой Гудилиной, но ее лицо стояло у него перед глазами весь день.

– Иван Тимофеевич, что это с тобой? – полюбопытствовал старый друг и сослуживец Михаил Борисович Устюжанин. – Нешто в облаках витаешь?

– Да нет, просто нога ноет.

– Ладно врать своим ребятам, а то я не знаю, как ты выглядишь, когда у тебя нога болит. Нет, тут явно замешана прекрасная дама.

Михаил Борисович был давно и прочно женат, однако обожал поговорить «про баб-с». Но совершенно не похабно, как многие вояки, а как-то нежно и мечтательно.

– А хочешь, покажу тебе одну прекрасную даму?

– Хочу! – загорелся Михаил Борисович.

– На вот, глянь! – и Столетов протянул другу телефон с фотографией преображенной Лиды.

– Ух ты, хороша! Но я вроде бы ее знаю… Кто такая, Вань?

– Думай, вспоминай!

– Мать честная! Лида?