— Но почему?

— С чего я вообще должен пускать? Пришел, сказал, что хочешь на трупяк посмотреть, — дальше что? Это не проходной двор, нечего сюда на экскурсии ходить.

Тут уже бесполезно было уточнять, что в проходной двор с экскурсиями не ходят. У Дамира появилась проблема посерьезнее, чем искусство перепалки.

Понятно, что санитар не был никаким блюстителем закона и хранителем местных порядков. Он то и дело выразительно поглядывал на Дамира и демонстративно опускал руку в карман. Намек был и бревну понятен.

Вот только денег у Дамира с собой не было. Свои он не взял, у Степана тоже ничего не просил. Знал, что можно, но ему подобное и в голову не пришло.

Вообще, когда он выходил из отеля, ситуация казалась ему очевидной. Пришел, поговорил с коллегой, осмотрел труп, ушел. Может, это и было несколько наивно, но он сам так жил — помогал другим врачам, не принимал не то что взяток, даже цветов от пациентов.

Видимо, придется и этот принцип пересмотреть. Но риск есть: день близился к концу, вернуться с деньгами Дамир уже не успел бы. Где гарантия, что завтра тело не увезут отсюда?

А санитар так и не мог поверить, что кто-то способен вот так на голубом глазу требовать услугу за спасибо. Ситуация казалась тупиковой — пока в ней не появился отвлекающий фактор.

Молоденькая брюнетка подскочила к ним со стороны, чуть ли не врезалась в обоих.

— Вот ты где! — Она сердито уставилась на Дамира, подперев кулачками бока. — Ищу по всему городу, ищу, а ты здесь! Снова за старое? Сколько я тебе говорила: это ненормально!

— Я… — начал было Дамир, но осекся.

Он решительно не знал, что сказать. Эту красотку он видел в офисе Тронова, причем дважды: на общем собрании и когда приходил за документами. Лично представлены они не были, он даже имени ее не запомнил. Словом, их отношения никак не подразумевали, что она могла обращаться к нему на «ты» и орать при посторонних.

А девушка и не думала успокаиваться:

— Мы же договаривались, что ты так больше делать не будешь! Вообще, это отпуск, который ты обещал провести со мной! Подчеркиваю: со мной, а не с дохляками своими!

«Она ненормальная», — только и мелькнуло в голове у Дамира.

Она же тем временем повернулась к санитару:

— Он у вас труп просил, да? Да, гражданин патологоанатом?

— Я не патологоанатом, — пробормотал санитар. Судя по виду, он был так же ошеломлен внезапным появлением этой девицы, как и Дамир.

— Нет? А так похожи!

— Вам что нужно?

— Мужа нужно! — решительно объявила она. — Забрать отсюда подальше, пока он дел не натворил. Он просил труп или нет?

— Только посмотреть…

— С посмотреть все и начинается! Это как наркотики: сначала покурить, потом понюхать, а потом и колоться дети начинают!

— Что вы несете?

— Ой, вы не представляете, как тяжело быть женой такого человека, — отмахнулась она. — Он ведь ученый, понимаете? Как доктор Франкенштейн, только не совсем. Эти трупы нужны для сбора информации. Просто жить не может, если на мертвяка не посмотрит!

— Он говорил, что знал погибшего…

— Вы ему не верьте, товарищ. Врет он все! Они все врут, лишь бы свое получить!

— Кто — они? — спросил вконец ошалевший санитар.

— Все. — Она развела руками. — Зависимые эти, или увлеченные… Да не в том суть! Хорошо, что вы его остановили. Выношу вам свою супружескую благодарность! Вы не бойтесь, он вас не побеспокоит больше, а вы очень надежный человек.

Она подалась вперед и порывисто обняла санитара. Тот уже, кажется, ничему не способен был удивиться и стоял перед ней, как истукан. Дамир тоже не пошевелился, только подумал, что если бы он действительно был ее мужем, то таких объятий не приветствовал бы.

Наконец девушка оторвалась от санитара, схватила за руку Дамира и потащила его к воротам.

— Все, мы пойдем! — на ходу сообщила она санитару. — Хорошего вам дня, не скучайте тут.

Ситуация была настолько дурацкой, что Дамир окончательно пришел в себя уже за территорией больницы.

— Вы что себе позволяете? — Он решительно вырвал руку из ее руки.

— У вас такое лицо, будто вы мне сейчас перчатку бросите. Вызов на дуэль, в смысле. Что, жалко, что перчаток нет?

— Девушка, вы здоровы?

— Я, кстати, Алиса. Предлагаю перейти на «ты», все-таки не такая у нас большая разница в возрасте. Может, вообще никакой нет, просто я лучше выгляжу. Тебе вот сколько лет?

— Так, стоп! — Дамир на секунду закрыл глаза, стараясь взять себя в руки. — Начнем сначала. Что происходит?

— Кафе.

— Что — кафе?

— Предлагаю посидеть вон в том кафе. — Она кивнула на заведение через дорогу от больницы. — Нам еще часа два ждать, можно все обсудить.

— Чего мы ждать будем? И вообще откуда это «мы»?!

— Сам просил по порядку, а теперь вопросы лишние задаешь. Пойдем, все расскажу.

Кафе предназначалось главным образом для родственников пациентов, ожидающих вестей о своих близких. Такие люди к интерьеру не слишком требовательны, так что особо изысканным декором заведение похвастать не могло. Простой зал, стены, выкрашенные в неаппетитный голубой цвет, пластиковая мебель. От кофе подозрительно пахло цикорием и жженым сахаром.

Но Дамира все это сейчас интересовало еще меньше, чем родственников пациентов. К счастью, тянуть дальше Алиса не стала.

— Нас всех поселили в один отель, если ты заметил. Я сразу стала наблюдать, кто чем занят. Остальные слонялись с растерянным видом, читали что-то, в компьютеры втыкали, один ты уверенно куда-то направился. Я решила, что ты знаешь, что нужно делать.

— И стала преследовать меня?

— Ага, — без тени смущения подтвердила она. — И не зря. Когда ты пошел в сторону больницы, я поняла, что ты попытаешься осмотреть тело, ты же врач. Отличная идея! Раз Тронов поручил нам это дело, значит, он сомневается, что это было самоубийство, и я решила….

— Включи тормоза, — остановил ее Дамир. — Как ты узнала, что я врач?

— Нам ведь раздали информацию о каждом, забыл? Я в целом предпочитаю играть по правилам. — Она достала из сумочки камеру и продемонстрировала ему: — Дневник вот веду, как Тронов просил.

— В информации, которую нам раздали, фото нет. Как ты узнала, что врач — это я?

— Так, давай только без расовых обид, но твои глаза как бы намекают, что Дамир — это ты. Мама была узбечкой, я права?

Ее бесцеремонность поражала. Если бы в ее интонациях было хоть немного снобизма или иронии, Дамир был бы оскорблен. Но она говорила об этом как о данности, не требующей никакой эмоциональной реакции.