— В смысле?

— Да хоть на руки посмотри. — Дамир указал на пальцы покойного, хотя не был уверен, что Алиса рискнет взглянуть на них. — Грязь плотно въелась под кожу, ногти обломаны. Под ногтями следы земли и песка, а в волосах я нашел хвою. Это уже интересно.

— Чем же?

— Насколько я помню, возле дороги, где обнаружили труп, хвойных деревьев не было. Значит, Доронин или побывал перед смертью там, где они есть, или жил в лесу. Лес — хорошее место для самоубийства.

— Не знаю, я в этом не разбираюсь, — повела она плечами.

— А это и не вопрос был. Если он хотел повеситься, почему не сделал это там? Зачем тащиться на свалку у дороги?

— Не знаю. Социальный протест?

— Не поздновато протестовать тому, кто так опустился? Человек стыдливый скорее укрыл бы свое тело от посторонних глаз, а не на свалку себя выбросил. Думаю, место в этой истории выбрано не случайно. Да и наш профессор вел совсем уж непонятную жизнь.

— По татухе понял?

— Не только. Вот по этому тоже.

На этот раз Алиса подошла ближе и смогла рассмотреть крупный выпуклый шрам на предплечье Доронина.

— Это что?

— Это след очень серьезной раны. Думаю, рубленой.

— Его что, топором жахнули?

— Похоже на то. Шрам довольно странный… Могу предположить, что Доронин получил эту рану лет десять назад. Тогда он работал в вузе и никуда уезжать не собирался. Тут подозрительно еще и то, что если бы рану обработали должным образом в больнице, шрам получился бы более аккуратным. Но ее, похоже, зашивали не в клинике, отсюда деформация рубца. Проще говоря, он рисковал потерять руку и не мог не знать об этом, но к хорошему врачу все равно не пошел.

— Значит, у него были причины скрывать эту травму, — вслух размышляла Алиса. — Пусть и с риском потерять руку.

— Именно так.

— Вот тебе и тихий профессор, влюбленный в науку!

Больше ничего подозрительного Дамир не нашел, но и этого было немало. Получается, секреты у профессора Доронина появились задолго до того, как он просто исчез из одной жизни и начал другую.

Тронов оказался прав: в этом деле не все так просто, как кажется.

Из морга они выбрались без приключений. Жизнь провинциальной больницы была далека от мира Джеймса Бонда и друзей Оушена, поэтому никто здесь и предположить не мог, что посторонним вздумается ночью проникнуть в морг. В этом плане расчет Алисы был верен.

Все равно расслабиться Дамир смог только за воротами.

— Так что, — поинтересовалась Алиса, — разбегаемся?

— Не самый разумный вариант, — отозвался Дамир. — Наши совместные усилия более продуктивны, они помогут сэкономить время. Вот что — я согласен разделить гонорар поровну, если мы продолжим работать вместе.

— Погоди, погоди. — Она торопливо достала из сумки камеру. — Теперь повтори!

Ему пришлось повторить, чтобы она могла заснять его предложение. Сам Дамир о видеодневнике все время забывал, хотя и понимал, что это важно.

— Ты прав, — наконец согласилась она, — вдвоем нам будет проще. Какие предложения?

— Я попытаюсь найти лес, в котором бывал Доронин. Думаю, он там жил или часто наведывался — перед смертью человек заходит в дорогие ему места. А ты отправляйся в Москву и поговори с его коллегами и знакомыми. Нужно выяснить, знали ли они о травме десятилетней давности. Рука наверняка заживала долго, и хоть что-то окружающие должны были заметить. Мне интересно, как он им это объяснил.

— Так точно. — Она насмешливо приложила руку ко лбу, будто по-военному отдавая честь. — Вот я сразу поняла, что от тебя будет толк.

— Я просто выбираю выгодное сотрудничество. Это не означает, что ты мне нравишься.

— А я, блин, уже замуж за тебя собралась! — Красотка закатила глаза. — Расслабься, доктор, никто на тебя не покушается. Я хочу выиграть этот раунд, мне нужны деньги. Но сама я это сделать не смогу, поэтому лучше поделюсь с тобой, чем вообще ничего не добьюсь. Такое объяснение устраивает?

— Более-менее.

— Вот и славно. Тогда будем на связи, а я мчусь в столицу!

* * *

Адаму было удобно и уютно одному. В тишине. В покое. Даже если рядом были люди, он старался отгородиться от них — сесть за дальний столик, отойти за угол, да хоть капюшон на лицо надвинуть. Необходимость с кем-то общаться для него всегда была мукой.

Стремление к абсолютному одиночеству и привело его в этот безумный проект. Ему нужны были деньги. Если у тебя есть деньги, ты можешь жить на хуторе один, заказывать все необходимое по Интернету, оплачивать банковской картой и вообще никого не видеть. Для Адама именно с этого начиналось счастье.

Он прекрасно знал, что окружающие от него тоже не в восторге. Зрелище он собой являл не самое приятное: высокий, худой, бледный, постоянно небритый. Речь у него была специфической, словно его рот постоянно был набит, и это не добавляло другим желания общаться с ним. Их пренебрежение злило Адама, и он с еще большим упорством стремился провести черту между собой и миром.

Он не был уверен, что у него получится раскрыть это преступление самостоятельно, но и прыгать выше головы не собирался. Пока он собирал все данные, какие мог, в Интернете и общаться с кем-либо никак не планировал.

К несчастью, общение нашло его само. И хотя он занял крайний столик в гостиничном кафе, отгородившись от прохода букетом искусственных цветов, его все равно засекли. На стул с другой стороны плюхнулась перекачанная рыжая бабища, которую он видел на общем собрании.

В принципе она не была такой уж крупной — среднего роста и довольно худосочная. Но ее рельефные мышцы необъяснимо раздражали Адама, а страшноватая физиономия окончательно портила настроение.

А вот она к нему явно никакой неприязни не испытывала. Она счастливо улыбнулась ему, продемонстрировав белоснежные зубы.

— Здравствуйте! Как хорошо, что вы здесь.

— Что ж хорошего? — пробубнил Адам, поправляя на носу очки.

— Потому что только вы и остались, а все остальные разошлись. Простите, но я не знаю, как вас зовут… Я — Тоня, приятно познакомиться.

— Не взаимно.

Улыбка все еще не сходила с ее лица. Девица или идиотка, или наивна, как малолетний ребенок, раз до сих пор не догадалась, что ей не рады.

— Почему вы такой сердитый? Что-то случилось? Как вас зовут?

— Меня зовут Адамом, и ничего не случилось. Женщина, оставьте меня в покое!

— Не могу, — вздохнула она. — Остальные все куда-то разбрелись, нигде их не найти. А мне нужна помощь.

— С чего вы взяли, что я вам помогу?

— Это касается нашего общего дела, — заявила она и понизила голос, что было совсем уже бессмысленно: кафе с утра пустовало. — Я говорю о расследовании.