Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ерунда, – отмахнулся Феликс Янович. – Я много хожу пешком. Вы слишком увлекаетесь модными теориями о здоровье.
– А вы слишком мало думаете о здоровье, – отрезала Аполлинария Григорьевна. – Имейте в виду, что если вы снова вздумаете болеть, я напишу жалобу в Главное управление!
С этим словами она удалилась, и растерянный Феликс Янович подарил возмущенный взгляд лишь воздуху пустого почтамта.
Среди адресов, которые ему нужно было сегодня обойти, был и дом Гривовых. На Варвару Власовну посыпались первые соболезнования от многочисленных тетушек, сестер и племянниц.
Дверь ему отворила не Глаша, а сама Варвара Власовна. Увидев Колбовского, госпожа Гривова радостно всплеснула руками.
– Феликс Янович! Проходите, пожалуйста.
– Я принес ваши письма, – Колбовский протянул ей конверты.
Гривова быстро пробежала взглядом адреса и небрежно бросила все письма на столик около дверей.
– Проходите, не стойте у порога, – с настойчивой вежливостью продолжила она. – Мы с Ульяной как раз собирались пить чай. Будьте любезны – составьте нам компанию!
– Вы с Ульяной? – Феликс Янович задумался на миг. – Хорошо, я уже почти закончил с почтой на сегодня, так что могу задержаться на полчаса.
– Вот и прекрасно! – казалось, Варваре Власовне его согласие доставило искреннее удовольствие.
В гостиной Гривовых все было по-прежнему, и лишь зеркала, прикрытые тканью, говорили о недавно случившейся смерти. Феликс Янович испытал невольное удовольствие, когда после нескольких часов на ногах он неожиданно оказался в мягком податливом кресле. Дома у него таких кресел не было, и Феликс Янович подумал, что небольшая роскошь в быту – это все-таки приятно. Особенно, когда ты уже не слишком молод. На столе, покрытом темно-вишневой скатертью с бахромой, уже стоял раскочегаренный самовар и многочисленные тарелки со снедью. Варвара Власовна по купеческой традиции любила, чтобы во время чаепития на столе было изобилие. И хотя ни она, ни Ульяна почти ничего не ели, к чаю подали пышные, еще теплые кулебяки, и баранки с маком, и колотый сахар, и покрытые глазурью пряники и варенье нескольких сортов. У Феликса Ивановича засосало под ложечкой при виде всей этой сладкой роскоши. А Варвара Власовна заботливой рукой уже наливала ему чаю.
– А где же Глаша? – спросил Феликс Янович, благодарно принимая чай.
– Бедняжку вызвал господин Кутилин, – вздохнула Варвара Власовна. – Не понимаю, что он надеется у нее выяснить. Она-то знает явно не больше нашего.
– Вы тоже так считаете? – обратился Колбовский к Ульяне, которая сидела за столом со своим обычным отсутствующим видом.
– Кто знает, – та пожала плечами. – Чужая душа – потемки.
– Признаться, я уже почти жалею, что заварила всю эту кашу, – немного смущенно сказала Варвара Власовна. – Теперь господин Кутилин, похоже, подозревает всех нас. Это так нелепо!
– Если бы вы не подняли шум, то его поднял бы сам господин Кутилин, – разумно возразила Ульяна. – После признания дворника у него не осталось выбора.
– Все так, – подтвердил Колбовский. – Поверьте, Варвара Власовна, одних наших домыслов было бы недостаточно. Показания свидетеля – совсем другое дело.
– Я бы так хотела уехать отсюда, – с внезапно прорезавшейся тоской в голосе сказала Варвара Власовна.
– За чем же дело стало?
– Я не могу оставить Ульяну одну, – госпожа Гривова внезапно снова поменяла тон. – Вот если бы нашелся хороший человек, который взял бы заботу о ней… Я имею в виду, порядочный мужчина.
– Сударыня, прекратите! – Ульяна воскликнула это так резко и громко, что Варвара Власовна от испуга замолчала и посмотрела на нее округлившимися глазами.
– Но, Ульяна, почему ты так… – начала она, но Ульяна прервала ее.
– Прекратите печься о моей судьбе! И не смейте искать мне жениха! Не смейте! Слышите?!
Похоже, Варвара Власовна впервые видела Ульяну в гневе. Привыкнув к тихоне падчерице, она попала в ту же ловушку, что и другие люди, кто лишь небрежно скользил взглядом по Ульяне Гривовой.
– Я забочусь о тебе, – пролепетала Варвара Власовна. – Я обещала твоему отцу…
– Его забота уже обошлась мне дорого, – зло усмехнулась Ульяна. – Я прекрасно понимаю ваши планы. А вам, Феликс Янович, стыдно в них участвовать! Если вы порядочный человек, вы должны были отказаться! Я же была честна с вами!
Феликс Янович настолько растерялся от обвиняющего тона, что не сразу нашелся, что сказать. Меж тем разгневанная Ульяна уже покинула гостиную.
– Ульяна!
Варвара Власовна поднялась, явно не понимая – что ей сейчас следует делать: бежать за своенравной падчерицей либо поить чаем гостя. Но ситуация разрешилась сама – в дверь требовательно позвонили, и Варвара Власовна испуганно обернулась.
– Кого это принесло?
Она растерянно посмотрела на Колбовского. Тот одобрительно кивнул.
– Вам стоит открыть.
Варвара Власовна вернулась в компании Кутилина и двух полицейских урядников. Кутилин явно чувствовал себя неловко, но, увидев Феликса Яновича, не удержался и гаркнул:
– Феликс Янович! Как вас умудряется заносить всегда в гущу событий?
Колбовский виновато развел руками.
– Что случилось? Господин Кутилин, где Глаша? – Варвара Власовна чувствовала себя все более растерянной.
– Дело неприятное, потому давайте покончим с ним побыстрее, – вздохнул Кутилин. – Я должен взять под арест вашу падчерицу, Ульяну Гривову. Потому что, по словам горничной, именно с Ульяной ваш супруг ссорился накануне своей смерти.
– Ульяна? Но это нелепо! – Варвара Власовна нервно хихикнула. – Вы же не думаете, что она могла убить собственного отца!
– А почему вы думаете, что не могла? – Кутилин впился пристальным взглядом в бледное округлое лицо госпожи Гривовой. – Вы же прекрасно знаете, что она ненавидела его.
– Да, но… – Варвара Власовна обернулась к Колбовскому, ища поддержки. – Она бы просто не справилась с ним!
– Одна – нет. Но мы полагаем, у нее был сообщник, Павел Щеглов. Думаю, вы знаете его.
– Не смейте его впутывать в это дело! – подобно порыву осеннего ветра, в комнату ворвалась разгневанная Ульяна Гривова. – Не смейте! Он здесь ни при чем!
– А вы? – быстро спросил Кутилин.
Феликс Янович почувствовал, как сердце внезапно сжалось. Ульяна ничего не ответила. Стиснув зубы и вскинув голову, она с ненавистью смотрела на Кутилина.
– Вы не отрицаете, что ссорились с отцом в тот вечер? И что именно вашу угрозу слышал свидетель Захар Ивашов? – осторожно спросил Кутилин, медленно отступая к окну.
Феликс Янович оценил предусмотрительность урядника. Тот уже понял характер Ульяны и предугадал, что она может запросто метнуться в окно.
– Не отрицаю, – чуть помолчав, сказала Ульяна. – Я, правда, готова была его убить. Но не убила.
Кутилин развел руками.
– Я думаю, нам стоит продолжить разговор в другом месте.
– Как вам будет угодно, – Ульяна снова замкнулась, превратившись в обычную безликую мумию.
Когда они ушли, Варвара Власовна тяжело опустилась в кресло напротив Феликса Яновича, но ожидаемых рыданий он не услышал. Госпожа Гривова долго молчала, словно забыв об его присутствии. Но потом, подняв взгляд, она задала вопрос, которого он ждал меньше всего:
– Теперь вы, наверное, не захотите жениться на ней?
⁂В тот вечер Феликс Янович долго не мог уснуть. Он пребывал в состоянии ажитации, сравнимой разве что
