Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, он давно ушел. Умер и похоронен. На его похоронах она произнесла надгробную речь и под конец разрыдалась. Эллен рванула вперед, ее локти заработали, словно поршни, отгоняя призрак. Она мчалась через 137-ю улицу с такой ожесточенной яростью, что поворачивающая машина едва не сбила ее, а водитель прокричал из окна: «Смотри, куда бежишь, черт побери!»
Зеленый центр располагался в пятиэтажном доме из бурого песчаника, где во времена сухого закона нелегально торговали спиртными напитками. Когда экологи нашли его, дом находился в полном запустении и был предназначен под снос, но с помощью спонсора из хеджевого фонда его реконструировали с нуля, и теперь он выглядел просто великолепно.
Ее впустила Ванда, и Элен ступила на полированный дубовый пол, ощутив жаркое уютное тепло. В большом камине потрескивал огонь, и дымный воздух был пропитан ароматом курящегося шалфея и йоговского чая, который кто-то готовил на кухне. Обычно здесь царила по-домашнему расслабленная хипповская атмосфера, но сегодня утром настроение было далеко от спокойного – с первых минут Эллен окружил тот возбужденный хаос, который обычно наполнял центр экологического движения во время празднования Международного дня Матери-Земли.
Расхаживая по коридору с мобильником в руке, Ричард давал интервью какому-то ведущему изданию, крича в телефон, что он, конечно, сожалеет о гибели людей на плотине, но что действительно имело значение, так это то, о чем заявил сам Зеленый Человек: «наш моральный долг заключается в том, чтобы действовать, пока не поздно».
– Мы ведем ожесточенную битву за спасение нашей Земли, и единственный способ ее выиграть ведет к разрушению собственности и, как это ни трагично, нескольким жертвам. У вас есть собственные дети? Вы чертовски правы – это касается лично меня. Все, что он пытается сделать, – дать вашим детям шанс прожить свои восемьдесят лет на неистощенной планете, какой ее оставили в наследство наши с вами предки.
Джози, руководившая программами работы с населением, собрала вокруг своего стола несколько молодых сотрудников, где с экрана компьютера на них смотрело лицо Зеленого Человека, созданное воображением художника. Понимая важность существования «портрета» как объединяющего символа, а также, разумеется, его роль в сборе средств, «Гринпис» вынес изображение на главную страницу. Гринписовцы не оправдывали действий Зеленого Человека, но демонстрировали миру весьма человечное лицо. Таким образом, он выглядел сильным и в то же время добрым, чем-то средним между Христом и молодым Бобом Диланом[10].
– Что ты об этом думаешь? – позвала Джози Эллен, когда та проходила мимо. – Они гребут деньги лопатой. Нам тоже нужен сексуальный образ.
– По-моему, это не Зеленый Человек, – покачала головой Эллен. – Она моложе, темнокожая и спортивная.
– Думаю, Зеленый Человек или Зеленая Леди сексуальнее всего без лица, – сказал один из исследователей. – Оставьте это на волю воображения.
– Ни в коем случае. На этом рисунке у него мечтательный взгляд, – заметила молодая латиноамериканка-стажер с колечком в носу. – На это я обращаю внимание в первую очередь. Душа всегда отражается во взгляде.
– Это же не сайт знакомств, – возразила Эллен. – В пять часов мы собираемся в конференц-зале. Обязательно приходите все.
Она поднялась по лестнице на второй этаж и направилась вдоль длинного коридора мимо дверей кабинетов. Ее торопливые шаги гулко стучали по половицам. Луис сидел в своем офисе с распахнутой дверью и что-то изучал в своем мобильном телефоне, положив на стол ноги в чулках. Сквозь дырку в правом чулке проглядывал большой палец. Когда Эллен проходила мимо, Луис помахал ей рукой. Он был активистом экологического движения около пятидесяти лет, и его жидкая седая борода и добрые глаза придавали ему сходство одновременно с Джоном Мьюром[11] и Санта-Клаусом. В его кабинете хранились две памятные фотографии. На одной из них двадцатилетний Луис был запечатлен на первом праздновании Дня Земли в 1970 году в Филадельфии в компании таких знаменитостей, как Эдмунд Маски, Ральф Нэйдер и Аллен Гинсберг[12]. На второй Рейчел Карсон[13] вручала ему первое издание «Безмолвной весны» со своим автографом, и оно занимало теперь почетное место на полке за его столом.
– Его еще не поймали? – поинтересовалась Эллен, глядя, как он сосредоточенно уставился в экран телефона. Ей не нужно было пытаться сдерживать беспокойство в голосе – никто в Центре не хотел, чтобы Зеленого Человека поймали.
– Не-а. Они перекрыли большую часть Айдахо, но он давно ушел.
– Дай-ка я угадаю – наши пожертвования растут?
– Супергерои очень полезны для сбора средств, – радостно сказал Луис. – Люди просто швыряются в нас деньгами. Видео с разрушением плотины собрало на ютьюбе три миллиона просмотров, и, похоже, каждый раз, когда его кто-то смотрит, нам отправляют пять долларов. Он Зеленый Человек, мы Зеленый центр – может, они видят в этом какую-то связь. Ну что ж, да здравствует зеленый. У нас будет потрясающий бюджет.
– В пять часов мы собираемся внизу. Что ты там читаешь?
Луис поднял телефон так, чтобы она смогла увидеть снимки плотины.
– Клуб «Сьерра»[14] прислал великолепный обзорный материал о проблемах на реке Снейк, – пояснил он. – Все началось с того, что в 1901 году была возведена первая плотина Сван-Фолс. Затем там описываются четырнадцать других построек, а также та, которая только что рухнула, и объясняется, каким образом они мешают нересту лосося и вызывают все эти юридические проблемы. Они не могли состряпать это сегодня утром – должно быть, они держали материал под спудом и очень удачно вытащили. Или, может, Зеленый Человек намекнул им, где собирается нанести удар, – предположил Луис, хитро улыбаясь.
– Уверена, что ФБР проверит такую вероятность, – сказала ему Эллен и направилась в свой угловой офис.
Там она быстро переоделась, сменив кроссовки и спортивный костюм на удобные джинсы, шерстяной свитер и мокасины. За запертой дверью кабинета она просмотрела главные новости. Письмо Зеленого Человека о плотине Бун оставалось самой читаемой новостью в интернете, а сам он все еще пребывал свободен и вне подозрений. На пути к выходу Эллен остановилась, чтобы собраться с духом. Она знала: ей предстоит схватка.
Более сорока сотрудников Центра ждали ее в главном конференц-зале – от самого молодого восемнадцатилетнего стажера, героически сражавшегося с прыщами, до элегантной восьмидесятилетней секретарши Ванды Уэбстер, которая медленно вошла в зал,