и в конечном итоге предстало в виде отсчета до нужного времени, чтобы капсула совершила свой путь. Возможно, они уже знаю о нас все что им нужно. – Томас был уверен в этом варианте, и теперь некоторые вопросы нашли свои ответы.

– Рад, что вы оправдываете свой интеллект. Только ничего, кроме точного отсчета до свободного пути, этот контрольный маяк не дал, и смею озвучить то, что, уверен, некоторые уже поняли. – Константин взглянул на Томаса.

– Мы здесь не для этого, – обратился Томас к команде. Константин сделал шаг ко всем, сравнявшись с Томасом.

– Ваша задача ныне – не строить теории, не создавать цепи развития. Вы все должны подготовиться, ведь, стоит таймеру сойти на ноль, вы будете уже не в этой галактике.

Они были уверены в том, что не просто так здесь, и причина была не в хвастовстве уровнем знаний. Но вряд ли кто-либо смог дать точный ответ, желали они услышать последние слова или боялись.

– Я так полагаю, у вас уже все готово для нас? – поинтересовалась Мэнди.

– Да. Все вы являетесь учеными, не военными. Ваша задача – попасть туда, понять, как все устроено, и найти общий язык с тамошними обитателями. Как те, кто питает свою жизнь наукой, а не войной, лучше кандидатов нет. – Константин сделал небольшую паузу, оглядев каждого. – Прошу за мной. – С этими словами он направился налево, в открытую дверь.

9

Что будет дальше, Томас знает, просмотрев протоколы действий на нынешний случай много раз. Через длинный коридор они вошли в большой лифт. Он отвез их на много уровней вниз – туда, где они проведут последние часы в данной Солнечной системе. Сразу выйдя из лифта, Константин объяснил, что связь с внешним миром закрыта для всех и каждый должен понимать, как важно дать людям информацию в полной ее подлинности, с наличием фактов, а не догадки и предположения. Томас давно понимал это, они – разведка с дипломатической миссией, и в случае успеха их будут помнить века, но в случае провала никто не узнает об их жертве. Константин провел всех мимо большого зала управления, откуда десятки специалистов вели контроль над тоннелем и подготовкой к отлету. Сейчас никто на них не обратил внимания: погруженные в работу, все были в движении. Одиночек же впереди ждало обучение. Каждый погружался в свою среду профессии, детально изучая достижения технологий, которые им придется использовать для полного изучения того, куда они попадут. Теперь это уже не простая прогулка на адреналине в неизвестность, как казалось ранее: ныне со всеми мелочами и сложностями это проявляется более чем высокая ответственность и моральный груз. Все оборудование и приборы делали несложную работу и управлялись с одной руки, гораздо важнее и, собственно, сложнее было обслуживание, где в случае конечной неисправности имелись способы создания не только ремонтных частей, но и альтернативы из подручных средств.

Константин вызвал всех в общий зал, где для каждого уже были подготовлены набор одежды и готовый скафандр, усовершенствованные специально для них. Поверх тела идет белый утолщенный комбинезон, оснащенный аудио– и видеозаписью. Эти технические улучшения словно усеивают весь костюм и, благодаря очень маленьким размерам, позволяют предотвратить поломку или помеху для движений. Костюмы помечены номерами и именами. Капсула оснащена запасными костюмами и скафандрами.

Осталось три часа, после чего всех погрузят в капсулу и отправят к старту. Один час отдыха напоследок все в том же зале Франклин решил поспать на диване, во всяком случае, попытается, хоть и знает, что впереди ждет карбонитный сон. Томас стоит у смотрового окна, разглядывая каждый сантиметр тоннеля, пытаясь вспомнить то чувство и понимание, что тоннель еще не работает, а те мелкие корабли усердно занимаются стройкой, а не симулируют усердие, создавая сложную деятельность. Но все попытки представить это были провалены. Мэнди незаметно встала справа от него.

– Не жалко тратить время, взирая на это?

– А тебе? – не сразу ответил Томас.

– А что еще делать, последние часы мы готовились к шагу в неизвестность, где никто не отрицает вероятность смертельного исхода. Ожидание здесь – это худшее, что нам могли предоставить, лучше бы нас уже заморозили. – Доля расстройства или обиды, но Томас не стал обращать внимание – не те условия.

– Что делает Норманн?

– Проявлял попытки эмоциональной близости, сейчас читает очередную книгу.

– Будет глупостью утверждать, что между вами нет взаимной симпатии, и отсюда следует закономерный вопрос, особенно учитывая нынешнее наше положение. – Томас посмотрел не нее в ожидании ответа.

– Симпатия есть, но нет будущего. Мы не зря зовемся Одиночками: как только наши врожденные способности проявились, каждый был воспитан и обучен без обязанной привязанности, без учета дальнейшей любви и без понятия семьи в личной жизни, и все это для программирования на работу. Да, он мне нравится, но лучше я умру одна, нежели с чувством тоски и скорби. И тем более не хочу оставлять его одного, если мне не выпадет шанс выжить. Смерть из-за этого слишком страшна, не говоря уже о высоких, слишком высоких ставках. Все это не стоит цены любви.

Она не смотрела на Томаса, но он смотрел на нее.

– А что если у нас все получится и будут реальный шанс и место для создания семьи? Ты думала об этом – или гораздо проще, по-твоему, думать сразу о худшем, дабы избежать болезненного разочарования? – Он повернулся к тоннелю.

– Вся наша жизнь строилась на предположениях и строится по сию минуту. Пока не будет железного факта, ни о чем подобном даже думать не хочу. Ну, не считая этого разговора.

Она ушла в отдельную комнату, оставив Томаса с маленьким семечком сомнения, что его команда может слишком прямо и однозначно понимать законы логики. И, спрашивая себя, что в этом плохого, он понимает, что ничего.

– Время пришло, – сказал Константин сразу, как пришел.

Никто ничего не ответил – все просто пошли за ним сквозь прозрачный коридор, в последний раз наблюдая за людьми, которые также готовились к этому событию, также провожали их взглядом. Через лифт, приведший их сюда, они поднялись на несколько уровней выше.

Томас сотни раз видел проекцию капсулы, что больше похожа на саркофаг, нежели на корабль. Вид ее впервые не вызвал никаких восторженных эмоций с помесью любопытства. Двадцать метров в длину, конусообразная, идеально обтекаемая форма, задняя часть для хранения экипажа, диаметр 30 метров, вся поверхность слегка отражает происходящее вокруг. В конце квадратный вход и идущий через всю капсулу коридор. В начале – квадратные криокамеры, по две с каждой стороны. Потом спальные