— Добрый день, мистер пес, — мисс Шеридан почесала локтем его загривок; руки ее были заняты компрессом и консультантом. Бреннон уже собрался пресечь это безобразие, то есть увезти Маргарет в департамент, чтобы она записала показания, но тут на том берегу канала показался экипаж, которым правил дворецкий Лонгсдейла. Комиссар облегченно перевел дух. Он не хотел думать, что сделает и скажет его сестра, если узнает, чем занималось ее невинное чадо.

Рейден соскочил с козел, быстро пересек мост, окинул церковь беглым взглядом и, нависнув над своим господином и повелителем, прошипел:

— Вас что, вообще без присмотра оставить нельзя?

Бреннон поперхнулся. Лонгсдейл кротко ответил:

— На кладбище было неспокойно. И теперь я догадываюсь, почему, — он покосился на церковь и нахмурился. Пес фыркнул.

— На два дня! — Рейден подхватил консультанта под локоть и рывком поставил на ноги. — Я съездил к семье на два дня! И какого же черта…

— А ну потише, парень, — оборвал его Натан. — Тут юная леди.

— Мы не представлены, — холодно сказала Маргарет. — Дядя, кто это?

— Вы спали? — требовательно спросил Рейден и скептически оглядел пошатывающегося хозяина; пес самоустранился из дискуссии, потрусив к экипажу. — Я спрашиваю, вы вообще спали за эти двое суток?

— Это его дворецкий, — наконец осторожно сказал комиссар, не очень уверенный в своих словах.

— Кажется, несколько часов…

— А потом вы радостно полезли нечисти в пасть, чтоб она вас сожрала и наконец–то наелась по–настоящему!

Маргарет изумленно уставилась на Рейдена.

— Я его увезу, — сказал дворецкий. — Вы обойдетесь без него часов пятнадцать?

— Да, вполне…

— Отлично.

Лонгсдейл тяжело оперся на плечи дворецкого, который был ниже на голову. Рейден даже не покачнулся и уверенно потащил консультанта к экипажу, не попрощавшись с комиссаром и мисс Шеридан.

— Мама бы стерла его в порошок, — заметила Маргарет. — Это точно дворецкий?

— Не уверен, — задумчиво отвечал Бреннон. — Но речь не о нем. Ты сейчас поедешь в департамент с Джойсом…

— Дядя!

— А я не скажу твоей маме, где мы тебя нашли и что ты делала.

— Как будто мама об этом не знает. Моя компаньонка наверняка уже наябедничала, — Маргарет хитро улыбнулась: — Но я поеду в департамент, если ты мне расскажешь, что тут стряслось и зачем ты позвал сюда консультанта.

— Юная леди, вы не можете диктовать полиции свои условия.

— Ох, ну ладно. Но что я там буду делать?

— Давать показания, — буркнул Бреннон. Он уже знал, что беседа с ее матерью не принесет ему никакой радости.

1 января

— Итого у нас один сгоревший труп, он же отец Грейс, неизвестно сколько тел из крипты и сорок шесть пострадавших в давке, — заключил Бреннон. Шеф полиции пыхнул сигарой.

— Что дальше?

— Кеннеди сортирует уцелевшие останки из крипты. Я велел полицейским прочесать соседние кварталы — может, найдут еще кости. Вокруг храма выставил оцепление. Все работы в церкви прекращены, жителям приказано держаться подальше, — Бреннон кашлянул. — Сэр, нам понадобится помощь попов.

Бройд поднял бровь:

— Вы же атеист.

— Я, может, и атеист, но если они обольют паперть святой водой, прочитают молитвы и обложат храм святыми дарами или что у них там есть…

— Вы не доверяете консультанту?

— Доверяю. Но подстраховаться не помешает. Однако святош вам придется взять на себя, сэр.

— Уж конечно, — хмыкнул Бройд. — Вы почему–то вызываете у них нервные корчи. Я поговорю с епископом. Что еще?

Комиссар поднялся и подошел к окну. Ему казалось, что даже отсюда он видит, как слабоумные зеваки вереницами тянутся к церкви Святой Елены.

— Лонгсдейл говорит, что это нечисть. Я сейчас иду к нему и попрошу выдать всем парням в оцеплении какие–нибудь амулеты.

Бройд смотрел на него поверх сигары внимательно и серьезно.

— Я понимаю, как это звучит, сэр, но…

— Я вам верю, — сказал шеф. — Но, помнится, Лонгсдейл говорил, что нечисть нельзя убить.

— Говорил, — подтвердил Натан.

— Что же вы собираетесь делать?

Бреннон помолчал, подбирая слова.

— Ну, для начала, пусть консультант выяснит, что это за тварь. А потом, — комиссар пригладил бородку, — потом… Он упоминал, что нечисть может превратить храм в свое гнездо. Может, если спалить ее берлогу…

— Я не думаю, что это хорошая идея — жечь существо, которое и так может превратить в костер целую церковь, — сказал Бройд.

— Ну, не спалить. Взорвать к чертовой матери и солью все засыпать.

— Солью?

— Суеверия, — буркнул Бреннон. — Лет тридцать назад в деревнях верили, что если дурное место засыпать солью, то нечистый дух из него уйдет.

— Проконсультируйтесь у Лонгсдейла.

— Еще, сэр. Я думаю, надо вывезти жителей соседних домов. Хотя бы на время.

— Как вы это им объясните?

— Я найду предлог.

— Бреннон, это может вызвать — да что там! — вызовет, не сомневайтесь, такую панику, что…

— Сэр, нам крупно повезло, что в давке никто не погиб, и я не хочу искушать судьбу по второму разу. Лонгсдейл не сказал, что жрет эта паскуда — но я уверен, именно десяток–другой людей ей и нужен для плотного обеда.

— Тогда почему она вчера никого не съела?

— Не знаю. Спрошу у Лонгсдейла. Он уже должен был оклематься.

— Ладно, идите, Натан. Как ваша племянница?

— С ней все в порядке, благодарю, сэр. Хотя от страха у нее немного отшибло память.

— Ничего удивительного, — проворчал Бройд. — Из наших трое вчера заявили, что хотят уволиться. А ведь крепкие мужики…

Бреннон вздохнул.

— Я с ними поговорю, сэр.

Выйдя на улицу, комиссар с некоторым беспокойством посмотрел на кафе миссис ван Аллен. За последние дни он ни разу не видел ее, хотя заходил по два–три раза (может быть, побуждаемый тревогой). В кафе хозяйничали Виктор и ее старшая дочь Марион; но никто из молодых людей больше не заговаривал с Натаном о миссис ван Аллен. А комиссар не чувствовал себя настолько близким другом семьи, чтобы первым спросить о ее здоровье.

Бреннон быстро дошел до дома 86. Рейден впустил его: видимо, консультант наконец выспался.

«Убить его, значит, нельзя, — некстати подумал Натан, — а бессонницей уморить можно? Что за чушь — убить нельзя! А если голову отрезать?»