— Подождем.

— Долго?

— Не знаю. Вы мне скажите.

— Если вы их не видите и не слышите, — помолчав, спросила девушка, — зачем же вы этим занимаетесь?

Джентльмен повернул к ней голову, оставаясь в тени. Свет скользнул только по впалой щеке.

— Я этим не занимаюсь. Но сегодня не повезло. Пришлось заняться. Ваш мистер Кеннеди и его друг, — после секундной паузы добавил спаситель, — вышли из экипажа за минуту до начала представления.

— Вы всегда отвечаете на вопросы через полчаса? — обиженно буркнула Маргарет. — Принципиально?

В ответ раздалось насмешливое хмыканье, и девушка раздраженно подумала, что ответа от него дождется ближе к обеду.

— Разве у вас не должно быть какой–нибудь волшебной штуки, чтобы следить за нечистью, если вы сами ее не слышите? Или вы каждый раз ищите себе чьи–то глаза и уши?

Наконец он повернулся к ней и посмотрел по–настоящему, не вскользь — долго, очень внимательно и пристально. Маргарет почувствовала себя диковинным зверьком, которого изучают на предмет полезности, возмущенно вспыхнула и шагнула к нему, чтобы увидеть в конце концов его лицо. Но джентльмен стоял спиной к солнцу, и девушка разглядела только блестящие в тени большие глаза. Она уже хотела спросить, кто он вообще такой, даже набрала воздуху в грудь и судорожно закашлялась. В горле запершило от пепла, он заскрипел на зубах, а на языке остался жженый привкус гари. Свет померк от пыли.

Оно было здесь.

Оно дышало. Маргарет чувствовала его горячее дыхание на лице, и оно обжигало ей кончики пальцев. Она ощущала взгляд, направленный на нее со всех сторон — взгляд без глаз, без выражения, горячий, как угли. Оно было здесь, всюду и нигде, и неспешно приближалось. Девушка коротко всхлипнула и покачнулась.

— Где? — чуть слышно спросил незнакомец, и Маргарет отпрянула: он внезапно оказался так близко, что она увидела его лицо — худое, с впалыми щеками, выступающими скулами, большим ртом и тонким крючковатым носом. — Где он?

— Везде, — прошептала мисс Шеридан. Джентльмен толкнул ее за спину и повернулся к выходу из переулка. Снег подернулся серой пеленой. Маргарет зажмурилась и вцепилась в спасителя. По ее лицу с шорохом стекал пепел, и волосы шевелились от горячего дыхания. Она прижалась к незнакомцу всем телом.

— Здесь, — пролепетала девушка. — Он здесь… Он дышит. Он смотрит на нас.

Джентльмен попятился, подталкивая ее к стене с рисунком. Маргарет уловила слабое потрескивание и приоткрыла один глаз. Полоса перед ними источала бледное фиолетовое сияние, и такое же лилось из–за спины. Девушка обернулась. Звезда и символы в ней светились.

— Он же увидит нас!

— Как раз наоборот, — пробормотал джентльмен. — Нас–то он и не увидит. Сидите тихо и не дышите.

Он попытался высвободиться из ее хватки; у Маргарет мелькнула мысль, что она делает ему больно, но никакая сила не заставила бы ее разжать руки. Пепельное облако затянуло всю улицу. Переулок заполнила тьма и удушливый запах гари, к которому примешивался какой–то еще; Маргарет узнала в нем запах горелого мяса и уткнулась в спину джентльмену, крепко зажмурившись.

Неужели отец Грейс был в церкви, когда это туда пришло?!

Тяжелое дыхание приблизилось. Маргарет казалось, что оно дышит ей в лицо, затылок и уши одновременно, и при этом она все же ясно ощущала, что оно пока еще за чертой. Оно замерло перед фиолетовой линией, подождало и медленно потекло прочь. Пепел, окрасивший снег в серый, с шорохом пополз следом. Ноги Маргарет подкосились, и она почти повисла на незнакомце, молясь, чтобы оно не обернулось. Дымная мгла постепенно рассеивалась, уступая дневному свету, но мисс Шеридан смогла отпустить джентльмена, только ощутив привычный зимний мороз вместо жара.

— Ушло, — полувопросительно сказал он. Девушка кивнула.

— Неужели вы не чувствовали? Жар, запах и пепел… Тут же всюду был пепел!

— Никакого пепла. Иллюзия вашего восприятия.

— Что?

— Так вы воспринимаете его присутствие.

— А вы его как воспринимаете?

— Никак. И в этом есть своя прелесть, — джентльмен вытащил из ячейки на поясе колбу с сероватым порошком и высыпал в ладонь небольшую горсточку. — По крайней мере, я обхожусь без галлюцинаций.

— Без… без чего?!

Он подошел к стене и несколькими широкими движениями растер по рисунку порошок. Маргарет следила за ним с растущим удивлением. Рисунок с шипением стал испаряться; джентльмен провел рукой по полосе в снегу и отряхнул ладонь. В воздух поднялся фиолетовый дымок.

— А теперь, мисс, — незнакомец вдруг почему–то оказался очень близко и наклонился к ней, почти нос к носу, — смотрите мне в глаза.

Бреннон осмотрел паперть перед церковью, собственно церковь, набережную, мост и длинно, грязно выругался.

— С чего все началось?

— Н-не зн–наю точ–нно, сэр, — просипел Финнел: его все еще мелко трясло. — Мы тут это… закан–н–нчивали, значит, костяки все вытащили, а оно вдруг как за–за–зазвенит!

— Какое еще оно?

— Колокола, — сказал Кеннеди. — В церкви забили колокола.

Патологоанатом выглядел не в пример лучше, несмотря на то, что его основательно помяли в толпе. Он тоже не сводил пронзительного взгляда с церкви, словно сожалел о том, что не может провести вскрытие.

— Вот, — Финнел нервно облизнул губы, — заз–звонили, значит. А как им з–з–звонить, когда вон они, в колокольнях на полу в-валяются, треснутые, что твоя к–к–кастрюля?

— Я уверен, что этому есть логичное объяснение, — заявил Кеннеди.

— Например, какое? — буркнул Натан.

— Ну, я так сразу не скажу…

— А потом?

— Все побежали, — молодой полицейский съежился, как напуганный ребенок. — Страх–то был, дай Б-Боже.

— Страх перед чем?

Финнел задумался.

— Не могу сказать, сэр, — наконец ответил он. — Но что–то там было. Внутри, я имею в виду. Оно з-звонило.

— Не разглядели?

Юноша покачал головой и жадно припал к кружке с успокоительным.

— Самое печальное, — проворчал Кеннеди, — что лошади тоже перепугались и понесли. Поэтому я даже не знаю, где мы теперь найдем все кости, которые вынесли из крипты.

— Почему вы вышли из экипажа?

— Мой коллега, профессор Бирн, боится лошадей. Ему показалось, что они чем–то напуганы, и он наотрез отказался сидеть в экипаже, пока их не успокоят.

— Повезло вам. Что он сказал насчет костей?

— Думаю, он сам озвучит свое заключение, когда его приведут в чувство, потому что едва мы начали обсуждение, — Кеннеди сердито повысил голос, — как начался форменный конец света! На что нам нужна полиция, которая удирает неизвестно от чего впереди собственного визга?