***

Проживал гражданин Хабалкин в классической многоподъездной девятиэтажке середины восьмидесятых годов прошлого века, на шестом этаже.

— Жди тут, — уверенно заявил Антон. — Я невидимкой в квартиру проникну и осмотрюсь. Потом позову.

— Ага, — согласился Иванов. — Я во дворе покручусь.

Призрак исчез, а Серёга уселся на лавочку у соседнего подъезда и стал с интересом рассматривать людей. Это занятие всегда нравилось новоявленному инспектору. Оно здорово помогает коротать время в ожидании чего — либо и довольно сильно развивает наблюдательность. Во время службы государевой научился. Это только в дешёвых киносериалах опер мудро говорит: «Ага!» и мчится ловить очередного злодея. В жизни ожидание, пока не появится нужный поЦиент — огромный кусок работы сыскаря. Надо же как-то скуку скрасить.

Вот мужчина идёт нетрезвой походкой, посматривая на одно ему известное окно где-то в высоте. Судя по простенькой одежде и опрятному внешнему виду, дешёвой сумочке через плечо и мосластым, грубым рукам да красным от недосыпа глазам — с ночной смены идёт, с завода или каких-нибудь мастерских. Принял стаканчик — другой после честно отработанных человеко-часов и теперь размышляет — дома его дражайшая половинка или ушла куда по делам, будет устраивать ему скандал или нет?

А вот девчушка, лет шестнадцати. Рваненькие, по последней моде, джинсы, кеды, обтягивающая футболочка, рюкзачок за спиной. В руках — неизменно огромный смартфон; в ушах — наушники. Походка стремительная, явно куда-то успевает. Именно успевает — пока ещё не опаздывает, но на грани. На личике Сергей остановился особо. Миленькое, с явным перебором косметики, губки чуть надутые, уголки рта опущены в лёгком недовольстве, внимание полностью там, в ВК или Инстаграме. И всё вместе создавало впечатление несмываемой брезгливости на её симпатичной мордашке. Знакомый типаж. Свежесозревшая принцесса никак не может смириться с мыслью, что именно в этот момент за неё не бьются на дуэлях олигархи, а галактики не сошлись в смертельной схватке ради её благосклонного кивка. Ничего, пообтешется, поумнеет.

Мимо медленно, величаво прошествовали две молодые мамочки с колясками. Гордые от осознания собственной значимости, они являлись живым воплощением старого рекламного слогана «И пусть весь мир подождёт». У одной заагукало дитё, и Серёга невольно улыбнулся. Дети — это хорошо, особенно пока маленькие. Это потом из них вырастут космонавты и бандиты, а в коляске все лапочки.

— Сидишь, на девушек любуешься? — голос приятеля оторвал от размышлений. — Ну сиди, сиди, дело хорошее... Наш мальчик на парах в институте, скоро вернётся, — продолжил Антон. — Я квартиру осмотрел — там никого. Коротко — ничего интересного, потому ждём.

Долго скучать не пришлось. Через полчаса к подъезду подъехала старенькая, усталая «десятка», неловко припарковалась и из неё вышел тот самый ночной паренёк, отвечавший за музыкальное сопровождение у разыскиваемого стриптизёра.

— Принимаем. Печать ты показываешь. Действуй, как я учил: при демонстрации максимально чётко представляй, что именно должен увидеть человек, — скомандовал Швец и инспектора, не сговариваясь, взяли парня в «клещи».

— Хабалкин Руслан Геннадьевич? — утвердительно спросил Серёга, продемонстрировав служебную метку.

— Да, — удивлённо ответил паренёк.

Был он при дневном свете совершенно неказист, тощ, с ещё не сошедшими юношескими прыщами на лице и немного косоглаз. Всмотревшись — Иванов понял: контактные линзы у студента, но носит редко, потому и не привык к ним полностью.

— Надо поговорить, — веско продолжил он, ненавязчиво, но жёстко взяв парнишку под локоть. — Пройдёмте. В квартире будет лучше. Ни к чему вам лишние уши любопытных соседок.

— К-конечно, — начал заикаться Руслан. Он с каждой секундой становился всю более испуганным и нервным. — Я не против.

Поднявшись в квартиру, прошли на кухню. Старый психологический приём, нацеленный на располагающее общение. Ведь кухня для человека не просто место приготовления и поглощения пищи, а храм, в котором делятся сокровенным с друзьями; ведут глубокие по смыслу и философской наполненности пьяные беседы об устройстве мира, походя решая макрополитические проблемы; планируют будущее и напиваются с горя. А ещё там есть холодильник, который, как известно, успокаивает своим содержимым не хуже мурчащего кота.

Антон сразу, по-хозяйски, открыл дверцу Большого Белого Брата и загремел крышками, что-то задвигал.

— О! Оладушек! — воскликнул он. — И кефирчик! С утра не ел! Ты не обидишься? — повернулся он к пареньку, грозно посверкивая стёклами своих любимых очков.

— Что?! — вскинулся Руслан, однако рассмотрев зажатые в руках Швеца пакет с молочкой и красивый, явно сделанный мамиными руками, лапоть обжаренного теста. — Нет, конечно, кушайте. Там и варенье есть, вишнёвое.

«Расположение подозреваемого к себе штука, конечно, хорошая, однако перебарщивать не стоит» — подумал Иванов и приступил к беседе, переводя праздную болтовню в деловое русло.

— Вы вчера в пансионате ассистировали некоему стриптизёру. Нас интересует его личность.

— Он в чём-то подозревается? — сразу уточнил Хабалкин.

— Нет, — успокоил его Сергей. — Вчера он стал свидетелем ДТП, в котором виновник смог скрыться с места происшествия, потому нам и хотелось бы пообщаться по этому поводу. К сожалению, сторож, ну, вы поняли... записал только номер вашей машины, а второй поленился. Теперь вот устанавливаем.

Руслан по привычке сощурился, забыв, что очков на нём нет и сразу стал похож на крота. Он потёр переносицу, затем подбородок, а после, собравшись с духом, спросил:

— А разве аварии по вашему профилю? Этим же полиция должна заниматься...

В разговор решил вмешаться Швец, уже расправившийся с оладушком и почти прикончивший кефир.

— Всё правильно, кроме одного. Машина, попавшая в неприятности, принадлежит фельдъегерской службе. Знаете такую?

Хабалкин понятливо закивал.

— Хорошо, — продолжил материальный призрак. — Тогда не нужно объяснять, какие документы в ней перевозили и почему мы отрабатываем это происшествие. Может, скрывшийся — просто дурак за рулём, а может...

— Неудавшаяся попытка иностранных разведок заполучить сверхсекретные сведения! — гробовым голосом закончил Иванов.

После этих слов Руслан побелел, весь сжался, словно его готовились бить неведомые злодеи, и жалостно посмотрел на инспекторов. «Перестарались» — быстро осознали они. Нужно было исправлять ситуацию. За дело взялся Швец, панибратски перейдя на «ты».

— Ну чего ты дёргаешься? Чего ты нас так боишься? Успокойся. Мы знаем, что ты, Руслан, законопослушный гражданин, да и дело выеденного яйца не стоит. Никто никого ни в чём не обвиняет! Простой разговор! Видно, страстей по интернету пересмотрел, бедняга, про «палачей кровавого режима». Наверное, «чёрный воронок» ждёшь, пытки с иголками под ногти и пять лет расстрела через повешение?