– Не говори так, – мрачно попросил Кравченко. – Мы с Машейвсегда помним, как ты нас тогда спас. Никогда об этом не забываем. И тысячилюдей эту историю знают.

– Ты из меня еще святого сделай. Это Маша нас тогда спасла.

– Судимости у тебя уже давно погашены, – напомнил Кравченко.– Ты и сейчас на виду, большой пост занимаешь – самый большой в области. Тебяуже вся Европа знает, а скоро и весь мир узнает. Или ты решил отступить? Дурныхслухов боишься? Не в твоем это характере, Виктор.

– Кто тебе сказал, что я чего-то боюсь? Сам знаешь, я, кромеБога, ничего и никого не боюсь.

– Ну и правильно. Вот и соглашайся. Мы за тобой стоим. Всяобласть. Я поэтому и приехал. Ты должен знать, что мы все за тебя. Какподдерживали тебя все эти годы, так и будем поддерживать.

– Поэтому и приехал? – усмехнулся Виктор Викторович. – Решилменя успокоить?

– Нет, не поэтому. Вчера по одному из каналов сказали, чтоты можешь отказаться. Мол, с твоей биографией нельзя идти в премьеры. А ясчитаю, что ты не имеешь права отказываться. И биография у тебя самаяподходящая, рабочая. Автослесарем начинал, а какие объединения потомвозглавлял.

– По какому каналу? – заинтересовался Ермакович, хотя ужедогадался, кто и почему мог такое заявить.

– Не знаю. Это мои домашние смотрели. Я спрошу у них иперезвоню. Только не в этом дело… Ты мне прямо скажи: ты поедешь в Киев илинет?

Вчера его спросила об этом жена. Он не ответил на ее вопрос,заявив, что президент еще не принял окончательного решения. Но с Колей такпоступить не мог. И не хотел. Он посмотрел другу в глаза и твердо сказал:

– Поеду. Если позвонит и предложит, сразу соглашусь.

– Я не сомневался, что ты так и сделаешь, – призналсяКравченко. – Ведь знаю тебя столько лет! Ты совсем не меняешься. Теперь будешьс киевских панов три шкуры драть. Не завидую я им. Ты ведь у нас всегда первымбыл. Твоей тяжелой руки вся улица боялась, весь поселок…

Пройдя через тяжелое испытание и вернувшись после колонии наработу, Виктор почувствовал, что люди стали относиться к нему по-другому. Содной стороны, его по-прежнему уважали, отдавая должное его силе воли,настойчивости, умению работать. С другой – немного побаивались. За нимзакрепилась слава неуступчивого, решительного человека, не склонного идти накомпромисс. Сказывалась и судимость. В значительно разросшемся к тому временипоселке все знали, как и почему пострадал молодой человек, отсидевший целый годза преступление, которого фактически не совершал. Обвинить автослесаря вдолжностном преступлении было глупо и незаконно. Его нельзя было считатьдолжностным лицом, да и детали ему выписывали со склада. Поэтому сразу повозвращении Виктор отправился в юридическую консультацию, находившуюся вДонецке, чтобы опротестовать приговор по его делу и отменить постановлениерайонного суда.

Адвокат, помогающий ему написать жалобу, был уверен, чторешение суда будет отменено. Абсурдность вынесенного приговора была очевидна.Семнадцатилетний парень, работавший автослесарем, получил статью, по которойосуждали руководителей предприятий. Виктор терпеливо ждал, когда наконец будетвынесено решение об отмене злосчастного постановления.

Ему очень хотелось добиться оправдания, доказать всем, чтоего несправедливое наказание было всего лишь ошибкой, тем самым несчастнымслучаем, который может произойти в жизни каждого человека. Но для встречи садвокатом приходилось ездить в Донецк, чтобы добиться наконец вожделеннойреабилитации.

В январе семидесятого, сразу после «больших праздников»Виктор Ермакович в очередной раз поехал в областной центр. Ему шел двадцатыйгод. «Большими» праздниками в Советской стране традиционно называли январскиепраздники, которые начинались с католического Рождества и плавно перетекалисначала в Новый год, затем в православное Рождество и, наконец, в празднованиестарого Нового года. Независимо от религиозной принадлежности и местажительства все граждане огромной страны дружно гуляли в течение почти трехнедель, отмечая эти даты. Католики и православные, мусульмане и буддисты, иудеии атеисты одинаково охотно отдавали должное Бахусу, объединяясь для того вдружные компании.

Виктор поехал в Донецк в понедельник, сразу же, как толькозакончились эти затянувшиеся «январские календы». Встретился с адвокатом, узналу него, когда будут рассматривать его апелляцию в областном суде. Адвокаттвердо заверил своего подопечного, что решение суда будет в его пользу.Обрадованный Виктор в тот же день вернулся домой, в Енакиево. Если ихходатайство будет удовлетворено, значит, с него снимут наконец эту судимость ион сможет спокойно поступить в высшее учебное заведение. Ему хотелось учиться.До лета еще много времени – он успеет и подготовиться к экзаменам, и собратьнеобходимые для поступления документы. Однако этот так хорошо начавшийся деньоказался для него злосчастным. Судьбе было угодно в который раз испытатьмолодого человека. Словно предыдущих было недостаточно.

В Енакиево на вокзале Виктор встретил Колю Кравченко,который зашел сюда со своей молодой женой, работавшей в билетной кассе. Николайс Машей поженились за несколько месяцев до этого рокового дня. Разумеется, наих свадьбе рядом с женихом сидел его самый близкий друг. Свадьба была веселая,пригласили всех друзей и знакомых. А теперь молодые супруги уже ждалиприбавления в их семействе.

Вскоре Виктор, Николай и Маша дружно шагали по поселку,благо их дома по-прежнему находились недалеко друг от друга. Решив скоротатьдорогу, они свернули к заброшенному зданию, чтобы выйти на свою улицу напрямик.

Виктор весело рассказывал друзьям о разговоре с адвокатом,который заверил его, что дело будет пересмотрено. И вдруг они услышали чьи-тодушераздирающие крики. Можно было пройти мимо, не обратив на них внимания,можно было, добравшись до дома, позвонить в милицию… Но такое поведение было нев характере двух друзей. Попросив Машу их подождать, молодые люди бросились кзаброшенному зданию, откуда раздавались эти крики.

Картина, представшая перед их глазами, ошеломила обоих.Группа неизвестных, которых прежде они никогда не видели в поселке, избиваламолодого человека. При этом они выкрикивали его имя, а он, отбиваясь, называл инекоторых из них по именам. Напавшие уже свалили жертву на землю и добивали ееногами. Однако было ясно, что все эти люди знают друг друга и оказались здесь,видимо, случайно.

– Пойдем отсюда, – предложил Николай, потянув Виктора зарукав куртки. – Сами разберутся. Похоже, они все знакомы друг с другом.

– Подожди, – предложил Виктор. – Когда трое на одного, этоне совсем правильно. У меня один раз такое в колонии случилось. Не люблю, когдастаей нападают…

Не успел он договорить, как один из драчунов обернулся.Виктору не потребовалось напрягать память, чтобы узнать этого человека схарактерным шрамом на лице и навсегда запомнившимся ему выражением выпереченныхглаз. Это был Алеут, тот самый бандит из колонии, с которым они чуть несхлестнулись. Только он сильно раздобрел и стал похож на откормленного борова.Алеут тоже узнал Ермаковича. Он отвернулся от несчастной жертвы и недоброусмехнулся. Николай увидел, как Виктор напрягся, и понял, что происходит что-тонеприятное.