– Почему? Он вообще-то Станислав. Я тебе уже объясняла, что его полное имя звучит красиво и вполне мужественно. Его еще можно Стасом звать.

– Чего ж не зовешь?

– Не знаю... Если честно, то и он мне как-то не очень... К тому же, представь, он оказался приятелем этого мерзавца с верхнего этажа! Они с ним в одной институтской группе учились.

– По-моему, недомерок – твоя судьба! – рассмеялась Раиска.

– Совсем сбрендила! – окончательно рассердилась на нее Алена.

– Он вот такой мужчина! – провозгласила Раиска, держа вверх поднятый большой палец.

– Ты о ком? – Алена встала в дверях, не пропуская подругу в квартиру.

– Об этом... о самом... недомерке твоем! Он, кстати, не такой уж и недомерок! Метр семьдесят пять в нем точно есть!

– Да тихо ты! – Алена вдруг испугалась, что сосед с верхнего этажа услышит Раискины вопли, и втащила ее в квартиру. – Ну-ка колись, откуда тебе известно про его метры!

– Прикинь, я сделала вид, будто ошиблась квартирой. Он открывает мне дверь, а я говорю: «Мне бы Алену!»

– А он?

– А он, естественно, говорит: «Здесь таких нет!» А я говорю, что этого не может быть, потому что моя подруга Алена Блашкова живет именно в квартире сто пятьдесят два.

– А он?

– А он сказал, что его квартира имеет номер сто пятьдесят шесть, а квартира сто пятьдесят два – ниже этажом.

– А ты?

– А что я? Я обворожительно улыбнулась, извинилась, поблагодарила за любезность и... спустилась к тебе! В общем, Аленка, надо срочно брать его в разработку, пока другие не набежали!

– Какие еще другие?

– Всякие разные... одинокие... Да и не одинокие тоже, знаешь, могут подсуетиться. Он мужчина привлекательный!

– Нашла тоже привлекательного! – рассердилась Алена, повернулась к подруге спиной и пошла в кухню, где как раз собиралась пить кофе.

Раиска ничуть не обиделась, влетела в кухню вслед за Аленой, сама вытащила из многострадальной сушилки чашку, насыпала в нее растворимый кофе, залила кипятком и уселась напротив.

– В общем, так! У него такие глазищи! Настоящие две сливины! А ресницы – во!! – И Раиска показала пальцами сантиметров пять.

– Ага! И прямо ни одного недостатка!

– Ты же знаешь, что недостатки в первом приближении сразу не выявишь. Они проступают позднее!

– Позднее, дорогая моя подруга, проступает совершенно другое! Вспомни Валерика!

– Какого еще Валерика? – еще больше, чем всегда, прищурилась Раиска.

– Того самого, у которого были «удивительно гибкие музыкальные пальцы»! Я правильно тебя цитирую? – Алена тоже постаралась прищуриться.

– Это ты намекаешь на того, который...

– Да-да! На того, который до «проступления недостатков» своими «удивительно гибкими» пальцами очень музыкально очистил твое портмоне от месячной зарплаты!

– Ну... вспомнила! Валерик – это ошибка юности! И нечего меня постоянно им попрекать!

– Какой еще юности, Раиска?! Это ж всего год назад было!

– А женщине столько лет, на сколько она выглядит! Мне в метро всегда говорят: «Девушка, не загораживайте проход!»

– Девушка нашлась! Ты в зеркало-то давно на себя глядела?!

– Вот если бы я тебя не знала лет... уже, пожалуй, двадцать... то обиделась бы и гордо ушла, – заявила Раиска, наливая себе вторую чашку кофе. – А поскольку знаю, то не уйду. В общем, так! Я делаю официальное заявление: если ты не примешься с завтрашнего же дня строить глазки соседу из сто пятьдесят шестой квартиры, то я беру это на себя!

– Не поняла! Что ты на себя берешь? – насторожилась Алена.

– Повторяю для тех, у кого вдруг неожиданно испортился слух! Я беру на себя твоего соседа сверху, из сто пятьдесят шестой квартиры, которого ты совершенно несправедливо нарекла недомерком! И, кажется, называла его еще одним отвратительным словом...

– Это каким же?

– Мозгляком!

– Он и есть мозгляк!

– Не скажи, подруга...

– То есть ты что же... – начала Алена, не в силах закончить.

– Да, – тут же пришла ей на помощь Раиска. – Я собираюсь недвусмысленно предложить ему себя!

– Так... у тебя ж роман с этим... с Димой... – жалко пролепетала Алена.

– Один роман хорошо, а два лучше! Есть из чего выбрать!

– А... А если он не согласится?

– Кто? Дима? – расхохоталась Раиска. – Ты думаешь, я у него разрешения спрашивать буду?

– Нет... Конечно же, не Дима, а этот... сверху... – Алена выбросила руку к потолку.

– Ой! Держите меня! Не согласится! Они жениться не соглашаются, а романы крутить – это ни у кого из них не заржавеет!

– Раиска! А вдруг он женат?!

– Вряд ли. Скорее всего, развелся и от старой жены съехал, а потому надо ковать железо, пока горячо. Я тебя уверяю, что охотницы до крепкого мужского тела и однокомнатной квартиры в кирпичном доме практически в самом центре Питера мигом набегут.

– Что ж не набежали? – зачем-то спросила Алена, хотя тут же вспомнила женский смех, раздававшийся из квартиры недомерка в день сдачи какого-то его дурацкого объекта.

– Откуда нам знать, сколько их уже совершали набеги и еще совершат! Он тебе докладывать не будет!

– Рай! А ты-то на что польстилась: на тело или на квартиру в кирпичном доме? Признайся все-таки, что тело хлипковато, хоть, возможно, и метр семьдесят пять длиной! Я, конечно, его не измеряла...

– Нормальное у него тело! Не хуже других! – сладко улыбнулась Раиска.

– Он в майке был?

– В майке. В черной. И в бицепсах.

– Врешь! – возмутилась Алена. – Откуда у него бицепсы?! Я его сто раз в этой дурацкой майке видела! Никаких бицепсов не было!

– У тебя, милая моя, предвзятый взгляд. Ты видишь в нем всего лишь осквернителя балконов и потолков, а потому необъективна!

– А ты, значит, объективна?!

– А я объективна, а потому последний раз тебя спрашиваю, будешь кокетничать с соседом или нет?!

– Рай! Ну ты сама-то посуди, как я могу вдруг начать с ним кокетничать, когда не далее как пару недель назад я высадила у него в комнате стекло и при этом еще и сделала вид, что не имею к этому ровным счетом никакого отношения?

– Способов много, – глубокомысленно изрекла Раиска и приступила к третьей чашке кофе, к которой решила сделать еще и парочку бутербродов с сыром.

– Например?

– Пожалуйста! Способ первый. При следующей же встрече с соседом приветливо здороваешься и открытым текстом предлагаешь прекратить бессмысленную и уже начавшую производить разрушения войну.