Чувствовала себя бодро, и вдруг заснула в пустой комнате, в чужом доме… просто хотелось посмотреть особняк мэра, столько слухов ходит по городу… и что зверинец у него там, и что скульптуры из музея везде расставлены… и про комнату со стеклянным полом, под которой находится бассейн… короче говоря, всё вранье, нет там ничего особенного… разве только большая зала с охотничьими трофеями, но от всех этих шкур-голов-рогов исходил такой тягуче-холодный запах, как будто жилы из тела вытягивают… хуже, чем на кладбище. Может, живым и нормально, а ей стало не по себе… наверное поэтому и уснула на каком-то диване, в другой уже комнате…

Так. Стемнело, видимость хорошая… Эта безумная Галя не идет из головы. Почему только с ней получается разговаривать, почему никого больше нет? Тот ещё разговор… стонет, твердит бессвязные фразы, на вопросы не реагирует… но больше всего раздражает эта присказка «ты еще сильная, ты сможешь»… это что же? Получается, что со временем превратишься в такую вот Галю, еле-еле бубнящую из-под земли? Силы закончатся, опустишься под землю, в могилу… и там лежать вместе с трупом?! Ужас. Нет, такая перспектива её не устраивает! Уж лучше совсем умереть, с концами… вот только как?

На кладбище тяжело находиться, крутит ступни, что-то там поднимается от могил… один раз её чуть не всосало под землю, кошмар. Там вообще лучше не появляться, это из-за Гали она вернулась… ну и посмотреть, не появились ли ещё люди… очень долго крутилась около свежих могил, застала даже похороны старушки, но самой старушки поблизости явно не было… или души не могут видеть друг друга? Какой тогда смысл? А какой вообще смысл в том, что с ней происходит… спятить можно.

Надо к трубе, подышать… а, черт, стемнело! Хлебозавод уже не работает. Раньше работал в три смены, а теперь осталась только дневная, нечем платить людям… В церковь? Запах ладана тоже успокаивает, но в церкви как-то не очень… тяжесть… может быть, потому, что не крещеная? Выберешь место повыше, а потихоньку опускаешься на пол… и начинают ходить сквозь тебя, поджигать свечки… когда человек проходит сквозь, ужасно противно… Висеть над хлебной трубой в сто раз приятнее… ни людей, ни скрипучего пения. Висишь, тело легкое… покачивается себе в теплом запахе, поворачивается… внизу Волга поблескивает, красота… просто кайф… когда она училась в Москве, то часто ходила на Берсеневскую набережную… или на Болотную, когда как… пешком через весь центр, не было даже лишних пяти копеек на метро. И там учила роль, или просто прогуливалась, вдыхая шоколадный запах фабрики «Красный Октябрь», сладкий и сытный… вот так насыщалась шоколадным паром, потому что до одури хотелось чего-нибудь вкусненького, только не мерзких леденцов, от которых тошнило…

В последние дни всё чаще преследуют воспоминания, наверное, от скуки. День и ночь уже хорошо различаются. Когда всё вокруг укутано плотным туманом, сквозь который чуть мерцает серо-желтое солнце — это день… днем плоховато видать, надо всматриваться в предметы, напрягать зрение, на это уходит много сил, и хочется спать… А если видно хорошо и четко, как будто пасмурным днем, значит, пришла ночь… хотя в домах и днем нормально видно, если комнаты не очень светлые… а в её доме лучше всего. Дом, дом, дом… какая-то тревога, что-то… что-то… её влечет домой, так всегда… подумалось и вот она уже рядом, но почему… не внутрь, её куда-то тянет… куда-то вбок… почему… странно…

Хм. Очутилась на мусорной куче, с чего это вдруг… иногда всё получается, как задумано, а иногда совершенно собой не владеет, какая-то другая сила управляет её телом… Большая свалка, давно не вывозили, похоже… фу, гадость… дохлая псина валяется, совсем уже высохшая, плоская… и снова чувствуется сердце, ноет… здесь ещё не хватало болячек… быть мертвой и все равно болеть?! Но этот запах… знакомый ей запах, такой важный… откуда он тут… о боже, что это?! Это же… так вот что она… боже мой… там… кружится голова, сесть, надо хотя бы сесть…

Помутнение понемногу проходит. Как же это? Зачем, зачем… это же всё её… танцовщицы на голубой подставке… гондола-ночник… буфет из комиссионки, они с мамой его выбирали… лежит, распахнув дверцы, присыпанный мусором… а это же… её кровать… кошмар… там, на могиле… там даже легче… а тут… невозможно смотреть… и дышать трудно… этот запах смешивается с чужим… нужный запах с ненужным… сердце… её кожаная сумка, зеркало из прихожей… она выступала перед ним в детстве, делала прически… она росла перед ним, другого не было… и каждое пятнышко… лучше не смотреть, закрыть глаза… а что с глазами? Мокрое… слёзы? Вот это да… может плакать… это слёзы… а все равно пока не уйти… она тяжелее слона… даже рукой пошевелить невозможно… нет… и такая тоска, такой ужасной ещё не было… куда ей, куда ей теперь, куда ей? Все же кончено, всё с ней кончено… всё-всё-всё-ё-ё-а-а-а-А-А!!!

[1 mar 2006 | 05:26 pm]

Отличный сон мне только что приснился. Представьте — я живу в большом доме, комнаты почти пустые и какие-то закругленно-оплывшие (как в этих идиотских фильмах про будущее, снятых в середине прошлого века), а моя жена (не Кэт, гораздо симпатичнее) готовит на кухне обед. Мне жарит мясо из меня, себе — из себя. Наши выпотрошенные торсы лежат рядом на разделочном столе, кровь стекает в желоб. А головы, говорит жена, я теперь не буду выбрасывать, это расточительство, может, сварю потом холодец… Во сне я знаю, что это дико полезная пища, хотя и дорогая. Делаешь заказ, тебя клонируют и жрёшь самого себя. Короче, здоровая еда — полное совпадение химического состава. Белков там, крови и всего прочего. Самоедство. Я открываю холодильник, хочу выпить пива. Наши головы, обернутые в пищевую пленку, смотрят с верхней полки. Моя — молодая, примерно как я был в институте, с примятыми пленкой курчавыми волосами, И тут мне приходит гениальная мысль — состричь волосы и приклеить себе на лысину суперклеем. Отклеются после мытья — не беда, всегда можно повторить, Я так обрадовался, что проснулся. Вот такое дерьмо. Вообще-то я не встаю в такую рань.

Так что дарю идею для фантастического рассказа, пользуйтесь. Как считаете, круто? Общество наконец-то стало потреблять само себя. Скажем, стал плохо видеть, идешь к врачу и он тебе выписывает рецепт — попить собственных глаз натощак. А студенты во время сессии могут употреблять свои свежедымящиеся мозги. Едят же мозги умирающей обезьяны, так и здесь — зажимаешь собственное тело в тисках, вскрываешь череп и, пока оно ещё дергается, быстро наворачиваешь теплый мозг. Мне редко снятся сны, особенно такие четкие, а вам? Вчера вечером у нас неожиданно случился гость и я обожрался на ночь пирога с индейкой, может, поэтому и приснилось.

Гостя я обнаружил случайно, прогуливаясь по окрестностям в поисках заблудившейся свиньи. И вдруг увидел хорошо одетого мужчину лет шестидесяти, он лежал в неглубокой канаве, а уже смеркалось. Я подумал: нам всем так одиноко в этом мире, почему бы не провести вечерок вместе? И пригласил его на ужин. Кэт тоже обрадовалась и приготовила три огромных пирога — с индейкой, с яйцами и с орехами. Но гость оказался вегетарианцем, поэтому почти всё сожрали мы с Кэт. Наш гость произвел на меня хорошее впечатление — поклевал ореховый пирог и ушел (возможно, опять в свою канаву). Я знаю одного придурка, у которого цель жизни — перепробовать как можно больше разного мяса. В идеале — всё, что водится на Земле. Даже глистов. Моя Кэт тоже считает, что вкусовых ощущений должно быть как можно больше. Зачем себе отказывать, когда продукты, слава Богу, дешевые.