Наливаю в чашку кофе, игнорирую сахар и отпиваю глоток. Терпкий вкус кофе неприятно жжет язык. Мама каждое утро пила крепкий и без сахара. Но я не она. Отставляю чашку. Горечь проникает в весь организм. Что если я следующая? От этой мысли каждый раз меня начинает тошнить. Воображение снова вырисовывает лужу крови в кабинете Садальского.

Проходит минут десять, прежде чем я вздрагиваю от звонка в дверь. В этот раз смотрю в глазок. Мало ли. Может Виктор решил ужесточить меры и пришел с пистолетом. Но на площадке стоит Даня. Непослушными пальцами пытаюсь справиться с замком. Тот как назло не сразу поддается мне.

— Ты, — выдыхаю и вешаюсь Дане на шею.

Он недоумевает, но все же обнимает меня в ответ. Я вдыхаю его запах. Запах того самого страшного дня — я до сих пор его помню. Перед глазами всплывает ванная, наполненная окрашенной в кровь водой и бледное тело. Слезы непроизвольно стекают с моих глаз, еще сильнее прижимаюсь к Дане. Он единственный близкий, кто остался в этом мире.

Так случилось, что я не обзавелась подругами, и в один миг осталась совсем одна.

— Рассказывай, что случилось? — Даня сразу переходит к делу.

Он садится на диван, а я просто любуюсь как он идеально вписывается в мой интерьер. Как жаль, что повод нашей встречи не очень приятный.

Я кусаю губы и не знаю, с чего начать. Мне кажется, что не стоит посвящать его во все подробности. Внезапная идея приходит как никогда вовремя.

— Мне нужен телохранитель, — выпаливаю я, заламывая пальцы.

— Алина, — он усмехается, несерьезно относится к моей просьбе, — расскажешь, что произошло?

Я отрицательно мотаю головой. Он должен понять меня, иначе…

— Хорошо. – осторожно соглашается, — но как я могу тебе помочь, если не знаю, что происходит.

Я молчу. Даня сильно изменился. От прежнего скромного парня ничего не осталось. Он коротко стрижен, его голубые глаза с длинными ресницами внимательно рассматривают меня. Тело его тоже изменилось. Он стал крупнее, и это ему идет. Даня похож на красивого злодея из фильмов, в которых влюбляются девчонки. Жаль, что я уже знаю заранее, чем заканчиваются подобные фильмы.

— Алина, все серьезно? – смотрит исподлобья.

Я безмолвно киваю. Боюсь, что если начну говорить, то снова расплачусь.

— Может стоит обратиться в полицию? – предлагает мне то, до чего я и сама могла додуматься.

— Тогда бы я позвонила не тебе, а в 102, — отвечаю с раздражением.

Даня замечает это и ухмыляется. Сто процентов хочет сказать, что я в своем репертуаре, но молчит.

— Моя жизнь в опасности. Я знаю, что это звучит сейчас смешно. Мне и самой кажется это абсурдным. Но когда на город спускаются сумерки, мне становится не до шуток. Я чувствую, что за мной кто-то наблюдает. Выжидает, как зверь. Охотится и получает от этого особое удовольствие, — откровенничаю.

На удивление Даня становится серьезным. Не шутит, не говорит, что у меня паранойя. Он подсаживается ко мне и обнимает. А я не сопротивляюсь, не хочу.

— Я когда ехал к тебе, то много думал. Думал, что тебе сказать. Как рассказать, о том времени, когда ты динамила меня. У тебя началась другая жизнь. А я завис в старой, и не мог вырваться вперед. Я бы хотел рассказать тебе, как меня мотало по дну.

— Данил…

— Тсс, не перебивай меня, — его палец накрывает мои губы, заставляет замолчать.

— Но единственное, что я могу сказать тебе – это спасибо. Ты смогла переделать меня.

Он ласкает большим пальцем мои губы, а я чувствую, как в животе просыпаются бабочки.

— Я помогу тебе, Алина, — он приближается, и я готова сама открыть рот, чтобы пригласить его поцеловать меня.

— У меня есть один знакомый. Опасный человек. Ненормальный. Сумасшедший. Я не советую тебе обращаться к нему.

— Зачем тогда рассказываешь? — спрашиваю почему-то шепотом.

— Потому что когда находишься рядом с одной опасностью, то другая тебе не грозит. Никто и не сунется к тебе, пока ты в его поле зрения.

Данины пальцы спускаются по моей шее, касаются ключиц, нежно гладят кожу.

— Советую договориться об оплате сразу. Обозначить цену за твое спокойствие. Таким людям нельзя быть должным, — продолжает Даня.

— Как мне с ним связаться? — интересуюсь.

— Я напишу тебе адрес, — Даня прекращает свои ласки, а я опять чувствую, как лишаюсь спокойствия.

Бабочки внутри дохнут, не успевают вдоволь пожить.

— А телефон? — обхватываю себя руками, пытаюсь унять внутреннюю дрожь.

— Никто не решает такие вопросы по телефону, Алина, — Даня улыбается и хватает со столика журнал с ручкой.

Аккуратно выводит адрес. Конечная станция одной из веток метро. Неизвестная мне улица. Это все что я знаю, и меня это пугает.

— Прости меня, — решаюсь сказать.

Я не собиралась извиняться, потому что не ощущала себя виноватой. Но сейчас мне хочется попросить прощения. Что, если другого случая не будет?

— Ты ни в чем не виновата, — отвечает Даня, и от этого мне становится еще хуже, — фраза «мы в ответе за тех, кого приручили» только в книгах работает. В жизни, дрессировщика никогда не интересует судьба животного. А ученый сначала гладит свою подопытную мышь, а потом безжалостно отпускает в лабиринт, куда заботливо кладет ей сахарок с ядом. Поэтому мне еще и повезло. Моя жизнь изменилась в лучшую сторону, Алин. Выше нос.

Он застегивает черный пуховик, и идет к двери. Вот так просто готов оставить меня.

— Мы даже не выпили чай, — вспоминаю, когда Даня уже стоит у порога.

— Мне нужно ехать. В следующий раз.

Он хлопает дверью, а мне почему-то кажется, что следующего раза не будет. Я звала его, чтобы мне стало легче, но на душе стало еще паршивее. На губах отпечатком остался не случившийся поцелуй. А там где он меня гладил, кожа пылает огнем. Я думаю о том, как же давно я себя не чувствовала желанной. Даже взгляд Дани целиком и полностью состоял из жалости.

Беру в руки журнал, внизу которого написан адрес. Достаю телефон и фотографирую буквы. Решаю не откладывать поездку и одеваюсь. Смотрю на себя в зеркало. Я и не заметила, как в моем гардеробе появились исключительно черные вещи. Шерстяное платье с горлом скрывает все мои достоинства. Сразу представляю себя вдовой какого-нибудь пожилого миллионера. Улыбаюсь своему отражению, получается натянуто. Что ж, остается надеяться, что загадочный знакомый Дани сможет мне помочь…

Уже несколько дней сижу дома. Выхожу только на балкон, чтобы покурить. Потом забиваю хер и курю в доме. Король не звонит, заказов нет. Начинаю тихо охуевать от скуки. Обычно мои выходные длятся не больше дня. Да, в этом мире слишком много тех, кто готов мстить. Жены убивают мужей. Любовники жен. Мужья любовниц. Круговорот сплошного блядства в природе.