В тот же миг де Монтур почувствовал близость демона. С воплем он вскочил с пола. Остервенелой жестикуляцией он призвал меня запереть дверь — дрожащей рукою я толкнул ее от себя и запер, и тут же почувствовал, как зверь всем весом обрушился на нее изнутри. Взбегая по лестнице вверх, я слышал неистовый рев и удары в дверь за спиной. К счастью, массивной, обшитой сталью преграде удавалось пока гасить натиск оборотня.

Стоило мне вернуться к себе, в спальню следом за мной влетел Гола. Задыхаясь от спешки, он рассказал мне то, о чем молчал в последние дни. Выслушав его, я немедленно бросился на поиски дона Винсенте.

Оказалось, что Карлос попросил хозяина замка отправиться вместе с ним в деревню — провести сделку по продаже горстки рабов. О том мне сообщил дон Флоренцо де Севилья. В ответ я кратко пересказал ему то, что поведал мне Гола, и испанец тут же присоединился ко мне. Вместе мы выбежали из замковых ворот, попутно сообщив новость стражникам, и помчались к деревне.

Ах, дон Винсенте, дон Винсенте, осторожнее! Держите шпагу наготове! Как глупо, как неимоверно глупо покидать замок ночью в компании подлеца Карлоса!..

Мы нагнали их уже на самых подступах к деревне.

— Дон Винсенте, — воскликнул я, — немедля вернитесь в замок! Карлос задумал предать вас в руки туземцев! Гола сказал мне, что он жаждет заполучить ваши богатства и Изабеллу! Один туземец проболтался ему о следах ног, обутых в сапоги, на месте убийств, и Карлос убедил черных, будто убийца — вы! Сегодня ночью туземцы замыслили восстать и вырезать всех в замке, кроме Карлоса! Дон Винсенте, я предельно серьезен!..

— Карлос, это правда? — в изумлении спросил дон Винсенте.

Отступник издевательски усмехнулся.

— Да, этот болтун выложил все как на духу, — ответил он, — но вам это не поможет. А ну!.. — С раскатистым возгласом он бросился на дона Винсенте, но в лунном свете сверкнула сталь — и шпага испанца пронзила Карлоса, прежде чем он успел сделать хоть что-нибудь.

И тут нас окружили тени. Мы оказались — спина к спине, со шпагами и кинжалами — втроем против сотни. Тут и там засверкали наконечники копий, ожесточенный вопль рвался из глоток дикарей. Тремя выпадами я уложил троих — и тут же пал, оглушенный ударом палицы. Миг — и прямо на меня рухнул дон Винсенте: два копья пронзили его плечо и ногу. Дон Флоренцо стоял над нами, клинок шпаги в его руках ожившей молнией разил налево и направо, пока из замка не подоспел отряд солдат. Берег тут же был расчищен от туземцев, и нас понесли в замок.

Черные орды наступали стремительно, копья мелькали, как стальные волны, громовой рев дикарей поднимался к самым небесам. Раз за разом они взлетали по склонам, огибали ров, пока не переваливали за частокол. Огонь сотен защитников замка отбрасывал их назад.

Туземцы подожгли разграбленные склады, и пламя озарило ночь куда ярче, чем холодный лунный свет. Еще один большой склад стоял на другом берегу реки. Собравшаяся вокруг орда принялась ломать двери и стены, учиняя грабеж.

— Хоть бы факел на него бросили, — сказал дон Винсенте. — Там ведь нечем поживиться, кроме нескольких тысяч фунтов пороха! Не рискнул хранить его на нашем берегу. По наши души явились все племена, живущие у реки и вдоль побережья, а все мои корабли — в море. Какое-то время мы, конечно, продержимся, но рано или поздно они хлынут через частокол и казнят нас.

Я поспешил в погреб, к заключенному там де Монтуру. Замерев у двери, я окликнул нормандца, и он пригласил меня войти. Судя по голосу, демон на время оставил его.

— Чернь бунтует! — выкрикнул я.

— Это я понял, мой друг! Лучше скажите — как идет бой?

Я изложил ему подробности предательства Карлоса и битвы, упомянул о пороховнице за рекой. Де Монтур вскочил на ноги.

— Клянусь своей истерзанной душой, — вскричал он, — я рискну еще раз сыграть в кости с дьяволом! Скорее выведите меня из замка — я переплыву реку и подорву этот склад!

— Но это безумие! — воскликнул я. — Между рекой и частоколом — тысячная орда черных, а по ту сторону их втрое больше будет! И воды реки кишат крокодилами!

— Однако я попробую, — сказал он. Лицо его озарилось светом надежды. — Если мне удастся добраться туда, осаждающих станет на тысячу меньше, а ежели погибну — дух мой обретет свободу. Возможно, за то, что я отдам жизнь ради других, мне простится хоть малая толика грехов. Но поспешим — демон возвращается, я уже чувствую его гнет! Скорее!

Мы устремились к воротам замка, и на бегу де Монтур скрипнул зубами, как человек, напрягшийся до предела сил. Добежав до ворот, он присел и прыгнул наружу. Дикие вопли туземцев встретили его за стеной. Стражники дружно разразились возмущенными криками при виде наших безумств. Вскарабкавшись на частокол, я увидел, как нормандец тотемным столбом возвышается над двумя дюжинами бездумно несущихся в лобовую атаку дикарей-копьеносцев.

Затем в небо взвился жуткий волчий вопль, и де Монтур бросился вперед. Туземцы замерли в ужасе. Прежде чем кто-либо из них успел пошевелиться, он оказался среди них. Раздались дикие крики — не ярости, а ужаса.

Застывшие в изумлении защитники замка не открывали огня.

Де Монтур прорвался прямо сквозь отряд чернокожих. Когда те дрогнули и бросились врассыпную, многим искалеченным было уже не до бегства. Сделав дюжину шагов вслед за дикарями, де Монтур замер — и затем, осыпаемый градом копий, развернулся и бросился бежать к реке.

В нескольких шагах от реки путь ему преградил еще один отряд черных. Ненасытное пламя, пожиравшее горящие дома, прекрасно освещало эту сцену. Брошенное копье попало нормандцу в плечо. Не замедляя шаг, он вырвал копье из раны, насадил на него, точно на пику, ближайшего негра, перескочил через его труп и кинулся на остальных.

Дикари не могли противостоять белому человеку, управляемому дьяволом. С криками они бежали, и де Монтур, налетев на спину одного из них, повалил жертву на землю. Когда с ней было покончено, он поднялся, пошатнулся и бросился к берегу реки. На мгновение он остановился там, а затем исчез в тени.

— Во имя дьявола! — выдохнул дон Винсенте за моим плечом. — Что же это за человек? Ведь это де Монтур?

Я кивнул. Дикие вопли туземцев едва не заглушали треск выстрелов. К складу на том берегу стекалась многолюдная толпа.

— Похоже, — произнес дон Винсенте, — они задумали все