Его великолепие господина Ирранкэ я повстречала совершенно случайно. Вернее, не я его повстречала, а он меня разыскал. И не просто разыскал, а… Словом, вернувшись поздно вечером к себе, я застала сиятельного гостя сидящим в моем любимом кресле.

Честно признаться, я его не сразу и признала, ибо выглядел его великолепие далеко не так дивно, как при прошлой нашей встрече. И без того худощавый, алий исхудал еще больше, а от интересной бледности и следа не осталось — ее сменил самый что ни на есть простецкий загар. Видно было, что его великолепию пришлось изрядно попутешествовать, да не в карете, а верхом, если не вовсе на своих двоих.

— Добрый вечер, господин Ирранкэ, — сказала я, постаравшись ничем не выдать удивления. — Что вам угодно?

— Помнишь, что ты мне пообещала? — спросил алий, и не подумав ответить на приветствие.

— Я ничего вам не обещала, господин, — напомнила я, — а лишь сказала, что постараюсь выполнить одну вашу просьбу, если это окажется в моих силах, — ответила я, постаравшись подчеркнуть голосом слово «одну».

— Верно. — Его великолепие поднялся с кресла и отошел к окну. — Но прежде чем я озвучу эту просьбу, я хочу кое-что рассказать тебе. Вот об этом…

Он вытянул из-за ворота серебряную цепочку, на которой висела, конечно же, та самая замысловатая вещичка.

— Об этом? — удивилась я. — Но что же это все-таки такое?

— Я и сам не знаю, — неожиданно усмехнулся алий. — И никто из ныне живущих не знает. Нам известно лишь о малой толике тех свойств, которыми эта вещица обладает. Но и этого более чем достаточно, чтобы…

Он замолчал, но я и без того прекрасно поняла его мысль: очень многие, похоже, хотят заполучить эту штучку.

— Ты, конечно, спросишь, почему я намерен говорить об этом именно с тобой, — сказал он, опередив меня буквально на секунду: я и впрямь собиралась задать этот вопрос. — Дело в том… Нет, не так!

Алий помолчал немного, потом произнес:

— Помнишь, о чем я расспрашивал тебя на той галерее?

Я кивнула.

— А помнишь, насколько твоей матери было трудно расстаться с этой вещью?

— Конечно, помню, — ответила я, и только потом до меня дошел смысл сказанного. Наверно, я сильно покраснела…

— Не удивляйся, — сказал господин Ирранкэ. — Мой слуга проследил за «одним человеком», который принес тебе это, а потом выяснил, кто такая эта женщина. Равно как и сообщил, что никаких богатств неведомо откуда на эту достойную женщину не свалилось.

— Я не стала отдавать ей всю награду, она таких денег и не видела никогда, где же ей с ними управиться? Ее и ребенок обманет! Да и отчим… — начала я оправдываться, но алий повелительно поднял руку, приказывая умолкнуть.

— Меня совершенно не интересует, как именно и о чем ты договаривалась со своей матерью, — сказал он. — Я хочу услышать ответ на свой вопрос: ты заметила, насколько тяжело ей было отдать тебе какую-то безделушку, вовсе никчемную для простой крестьянки? Даже за большие по ее меркам деньги? Ты ведь что-то ей все-таки отдала, полагаю, иначе откуда в ее хозяйстве взялась вторая лошадь, корова и земельный надел?

— Отдала, конечно, — сказала я. — И да, я видела, как ей не хочется расставаться с этой вещью.

Это и впрямь было заметно: мне даже показалось, что вот сейчас матушка откажется от денег и унесет вещицу с собой. Не силой же отнимать! Хотя я и могла бы так поступить, я намного сильнее, но выкручивать руки родной матери… это уж слишком.

— Она действует так почти на всех, — сказал алий, помолчав. — На кого-то сильнее, на кого-то меньше, но — почти на всех. Чем дольше держишь ее при себе, тем тяжелее потом расставаться с нею. Но есть и те, кто не ощущает чар этой вещицы. И доверить ее на хранение можно только им, иначе…

Я снова закончила мысленно: «иначе кто поручится, что, когда эта вещь понадобится законному владельцу — уж не знаю, кто он! — тот, у кого хранится эта вещь, сможет добровольно с ней расстаться?»

— Я вижу, ты понимаешь, — произнес он, пристально глядя на меня. — Понятное дело, не каждый из тех, кто не подвержен этому воздействию, годится на роль хранителя. Таким образом, выбор у нас невелик.

— Но при чем же тут я? — не выдержала я, хотя уже начала догадываться.

— Я — один из немногих, над кем чары этой вещи не властны, — сказал алий, не обратив внимания на мой вопрос. — Увы, в хранители я не гожусь. На моем пути попадается слишком много… случайностей сомнительного толка.

Я и раньше подозревала, что его великолепие вовсе не праздный придворный, а разведчик или кто-то навроде этого. Алии, даже знатные, подобного не чураются и считают такой род занятий весьма почетным.

— Раньше эту вещь хранила твоя бабушка, — произнес он. — Не стану рассказывать, почему мы остановили свой выбор именно на ней, скажу лишь, что мы не разочаровались. У вас, людей, это свойство — не поддаваться чарам — может передаваться по наследству. Правда, лишь по женской линии. У нас, — алий невесело усмехнулся, — не передается вообще.

— Так вы хотите, чтобы теперь я… — Я не закончила фразу, он и так меня прекрасно понял.

— Да, — ответил он. — Это и есть моя просьба, и не думаю, чтобы тебя сильно стеснило это обещание. Берта хранила это не меньше полувека, если мне не изменяет память, с тех самых пор, как ее нашел мой наставник.

— Но если эта вещь так ценна… неужто вы не боитесь доверять ее какой-то служанке, да еще всего лишь человеку? — спросила я, прекрасно понимая, что отказаться от этой сомнительной чести мне все равно не удастся.

— У нас нет другого выхода, — ответил он, снимая с шеи цепочку. — Просто спрячь ее как следует и забудь… до тех пор, пока за ней не приду я или кто-то по моему поручению.

Я взглянула на замысловатую безделушку, оказавшуюся вовсе не безделушкой, а чем-то очень важным и очень странным… И куда прикажете ее спрятать?

Наверно, последний вопрос я задала вслух, потому что алий искоса взглянул на меня и произнес:

— Берта держала ее в тайнике под подоконником.

— В первый раз о нем слышу, — призналась я.

Он в два шага оказался возле узкого высокого окна, провел рукой под самой рамой, куда-то нажал… Что-то тихонько щелкнуло, и один из камней на подоконнике повернулся, открывая небольшую нишу. Бабушка никогда не показывала мне этот тайник!

— Итак, — негромко произнес его великолепие, — ты согласна?

— А у меня есть выбор? — усмехнулась я, и он убрал вещицу в нишу. — Согласна. Только… если, как вы говорите, за этой вещью придет кто-то по вашему поручению, как я узнаю, что посланник — именно от вас? Вы же с меня шкуру живьем сдерете, если вдруг что окажется не так!

— Вот это кольцо. — Алий вытянул левую руку, чтобы я могла полюбоваться перстнем в виде замысловато переплетенных ветвей и лесных цветов. Работа тончайшая, но до той вещицы ей было далеко. — Узнаешь его?