С этой карусели должны были сходить люди отремонтированные, починенные, как разбитые гравикары, готовые к следующим этапам лечения, после которых они могли бы натянуть новенькую униформу, экзоскелет или камуфляж, чтобы вернуться в мясорубку войны против прадоров.

– Чистенько тут, – заметила Сепия. – Как будто брошено только вчера.

– Это мы и искали, – сказал Трент.

– Не совсем, – вставил Коул. – Хочу посмотреть, что там с той стороны.

В этот момент один из роботов, похожий на стального таракана, только без брюшка и почти три метра ростом, повернул к пришельцам кошмарную голову.

– Обойдем, – предложил Трент.

Сепия кивнула и попятилась первой. Следующая дезинфекционная арка привела их в нечто вроде просторного салона телепорта. Здесь вперед вырвался Коул, направившийся к ряду закрытых дверей. В комнате стояли удобные регулируемые кресла, снабженные мягкими ремешками. Подголовники их напоминали раковину моллюска, устланную изнутри затейливым электронным кружевом и интерфейсными нановолокнами форсов.

– Так вот она какая, монтажная аппаратная.

– Вот она, – подтвердил Коул с искаженным маниакальной страстью лицом. – Она нам и нужна.

Трент кивнул. Да, именно сюда они могли доставить людей – «моллюсков», чтобы вывести их из гибернации. Здесь можно было заживить их физические раны, и здесь Коул – если Трент ему позволит – мог попробовать устранить безумие, угнездившееся меж их ушей. Здесь Трент мог разбудить Риик и, если осмелится, спросить ее, почему она предпочла сон его компании.

Люди вышли из аппаратной, и в этот момент дверь в дальнем конце коридора распахнулась. Трехметровый хирургический робот, которого они видели чуть раньше, отнюдь не врос в пол, как надеялся Трент, он шагал к ним на широких плоских ногах, точно самый ужасный в галактике клоун.

– Это, – произнес великан, – запретная территория.

С первыми тремя она справилась легко, их защита была настроена лишь на те атаки, которые можно ожидать от соседей, – то есть на нападение компьютерных вирусов или свирепых роботов. Они не были готовы к появлению таких, как Рисс. Кроме того, они вот уже сто лет как устарели.

Рисс не очень хотелось заниматься первым ИИ, пока она не залезла в его системы, хранилища данных и случайные искалеченные субразумы – добавочные подчиненные разумы, которыми обладали отдельные ИИ. Эта штуковина оказалась не смышленее обычного человека, но в человеческих терминах с трудом получилось бы описать, что именно с ней не так. Слово «параноик» явно годилось, но у ИИ определенно имелась веская причина стать таковым. И «психопат» годилось тоже, поскольку ИИ утратил все связи с реальностью, лежащей за пределами станции. И, несомненно, он являлся жестоким убийцей любого другого ИИ, которого мог одолеть. Конечно, его можно было бы вылечить, но исследования Рисс показали: после такого лечения от ИИ мало что осталось бы. В сущности, не так уж он отличался от прадора…

Проникнув в два других сознания, Рисс обнаружила у них тот же самый склад ума и теперь, приближаясь к укрытию последнего ИИ, размышляла, что ее вообще беспокоило. Она была дроном-убийцей, ей дали задание, которое нужно выполнить. Она не психотехник. Зачем же она искала оправдания?

– Потому что у тебя есть совесть, – сказал тактический ИИ.

Что?

– Будь уверена, – продолжил далекий ИИ, – то, что ты делаешь, необходимо. Уничтожь этот последний ИИ, и нестабильность, вызванная нападением Королевского Конвоя, а потом Пенни Роялом, превратится в полный хаос.

Королевский Конвой? Пенни Роял?

– Не понимаю, – призналась Рисс.

– Просто исполняй свой долг.

Рисс двинулась дальше по керамическому трубопроводу, где когда-то текли к литейным формам расплавленные металлы. Сканированию керамика не мешала, и дрон увидела пауков-монтажников, блокировавших главные входы в царство ИИ. О ее присутствии они не подозревали, Рисс бесшумно ползла по лабиринтам труб, пронзающим бронированные стены, и наконец оказалась возле реактора повторного нагрева, который находился за станком, создававшим броню со слоистыми напластованиями толщиной в один атом. Здесь она начала вытягиваться, становясь всё тоньше и тоньше, достигла диаметра человеческого пальца и скользнула в гибкую силикон-корундовую трубу за рядом распределительных головок. Потом нос Рисс завибрировал, разделяя корундовые волокна и растягивая жаропрочный силикон. Маленький щитостеклянный коготь манипулятора вспорол оплетку, и Рисс вырвалась наружу, тут же включила «хамелеонку», свернулась кольцом и застыла на кожухе ламинирующего станка, чтобы оглядеться.

Пять машин, нависших над керамическими литейными формами, похожими на гигантские скульптуры, показались ей железными прадорами с торчавшими из морд гелиоводонагревателями. У противоположной стены громоздились бронеплиты всевозможных органических форм, как ни странно затянутые чем-то вроде паутины. Этого, конечно, быть не могло, разве что какие-нибудь пауки приспособились к жизни в вакууме. Присмотревшись, Рисс опознала продукт производства спятивших наномехов. Паутина состояла из железных нитей, «спряденных» из брони и хрупких, как иней. Слева от Рисс была бронированная дверь, справа – ИИ.

Самый обычный на вид ИИ – кристалл, формой и размером походивший на простой кирпич с квантовой компьютерной начинкой на керметовом каркасе, однако его не поддерживали тисочки шунтирующих проводников данных. Кроме того, Рисс заметила на его боку скол, от которого тянулись заполненные сапфиром трещины, и вспомогательный компьютер, похожий на пучок карандашных грифелей, кое-как примотанный оптическим кабелем. Лежал кристалл в чем-то вроде чаши, поставленной на слоистый аккумулятор и снабженной сервомоторами и двумя длинными ножками, как у цапли. Очевидно, ИИ считал способность передвигаться полезной в деле выживания, но сейчас она ему не поможет.

– Как-то… нечестно, – сказала Рисс.

– Нечестно, как убийство прадора, не желавшего тебе зла? – поинтересовался тактический ИИ.

Рисс оторопела. Какова вероятность встречи с прадором, не желающим зла? Встряхнувшись, она отбросила посторонние мысли. Не время сомневаться в своих действиях – время просто действовать.

Соскользнув со станка, она переместилась ближе к ИИ. Удивительно, но он среагировал: выпрямил ножки и сделал шаг, едва не наступив на дрона крупной трехпалой стопой.

– Кто здесь? – спросил он на частоте радио человеческих скафандров.

Странно, однако. Никто из трех других и не подозревал о присутствии Рисс, пока она их не уничтожила. И никто из них не использовал при общении – любом общении – человеческую речь. Так почему же этот… и тут Рисс увидела.

Позади ИИ, у подножия стены, грудой валялись пять скафандров. Просканировав их, Рисс обнаружила внутри высушенные вакуумом человеческие останки, заодно поняв, как умерли эти люди. Пораженная, она повернулась к ламинирующему станку. В шлеме каждого скафандра имелось по два отверстия, почти наверняка проделанные режущим лазером, не тронувшим, впрочем, черепа. Дырки специально, во избежание потери воздуха, были заткнуты силиконовыми заглушками. Точно такие же лежали возле станка. Сразу после того, как отверстия проделали и закрыли, каждого из людей каким-то образом подвели под распределительную головку, затем одна из заглушек была удалена, а в скафандр закачан раскаленный травильный раствор, сжегший кожу и плоть и вышедший в виде пара через вторую дырку, из которой увеличившееся давление вышибло заглушку. После этого обнажившийся череп аккуратно позолотили, распылив порошок. Но зачем?