– А, это самая избитая фраза в английском языке. Но никто до сих пор не оценил ее значения. Любой мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, не может не мечтать о тебе, когда ты выглядишь подобным образом. Поверь мне, дорогая, ты поразишь любого холостяка на свадебном банкете, не говоря уже о всех этих отвратительных женатиках. И если наш уважаемый мистер Гаррисон не смотрел на тебя до сих пор с этой точки зрения, теперь он в корне поменяет свои взгляды.

– Я поверю тебе только тогда, когда сумею убедиться в этом собственными глазами.

– О, я думаю, ты этого не увидишь. Он подкрадется к тебе незаметно, словно большой коварный волк, как он это всегда и делает.

– Ты не знаешь Тайлера. Да будет тебе известно, что я уже плакала у него на груди по поводу Кевина и побывала в его железных волчьих объятиях. Дважды!

– О! И что же было дальше?

– Ничего. Он дал мне свой носовой платок, чтобы я вытерла слезы, сказал несколько утешительных слов и ушел.

– О… – Люсиль выглядела немного разочарованной. – Ну, тогда хорошо. Но все-таки я тебя предупреждаю: будь осторожна с мужчинами. Особенно, когда дело касается секса.

– У Тайлера столько секса, сколько он не может переварить. У него нет нужды обольщать меня.

– Так когда за тобой заедет Тайлер? Ты сказала, что свадебная церемония начнется в четыре часа. И она состоится в старой церкви в Северном Чествуде?

– Я предупредила, что буду ждать его в холле в половине четвертого.

Тайлер часто заходил к ней узнать, как она себя чувствует, и не раздумала, ли еще идти на свадьбу, в последний раз – три дня назад. К тому времени она уже купила платье, и ничто не могло остановить ее, что бы ни случилось, даже война. От Кевина не поступало никаких известий. Ни слова, даже когда она не откликнулась на его приглашение.

Мишель до сих пор не могла поверить в то, что Кевин способен поступить так подло. Зачем он вообще послал ей приглашение, если решил расстаться? Она, впрочем, допускала, что в этом крылся какой-то жестокий расчет.

Люсиль взглянула на часы.

– Сейчас пятнадцать минут четвертого. Давай проверим, все ли мы сделали. Ты надушилась?

– Да.

– Украшения?

– Нет. Никаких украшений. – Волосы спадали ей на плечи, и она так и не нашла подходящего ожерелья, которое соответствовало бы прическе.

– Ты права, – согласилась Люсиль. Твой облик не требует украшений. – Туфли?

– Чуть не забыла, представляешь!..

В моде для вечерних туалетов были невероятно узконосые туфли с непомерно высокими каблуками, и Мишель, послушавшись Люсиль, купила пару эксклюзивных черных туфель. Они сильно отличались от скромных черных лодочек, которые Мишель носила ежедневно, поэтому в течение последней недели каждый вечер она упражнялась в ходьбе. Ни в коем случае она не должна шлепнуться на свадьбе, словно пьяная идиотка. Или свалится с какого-нибудь стула при попытке встать.

– Прекрасные туфли! – горделиво повторяла Люсиль. – Жаль, что размер ноги у тебя меньше, чем у меня, иначе я бы непременно их у тебя одалживала. Ты все положила в сумочку? – продолжала она. – Деньги, ключи, духи, губную помаду, платочки, презервативы?

Мишель удивленно посмотрела на подругу, но та не выглядела смущенной.

Люсиль пожала плечами.

– Я вообще-то без оптимизма отношусь к противоположному полу. Поэтому слушай меня.

Мишель побросала все вышеперечисленное, кроме презервативов, в изысканную черную вечернюю сумочку. Вообще-то в доме у нее не было презервативов. Может быть, один и завалялся где-нибудь в ванной. Она видела его, когда наводила там порядок.

Кевин всегда очень тщательно следил за предохранением. Он был на этот счет фантастически скрупулезен.

Естественно. Может быть, он обманывал ее с самого начала. А жулики должны быть умны и осторожны. Иначе они могут попасться.

– Я согласна насчет того, что ты говоришь о мужчинах, – сказала она хмуро, застегивая молнию на сумочке. – Но что касается меня, то я никогда не вступала в случайные связи.

– А это всегда происходит неожиданно. И тем более в тот день, когда твой горячо любимый мужчина женится на другой.

Пальцы Мишель с хрустом сжали вечернюю сумочку, и Люсиль испуганно покосилась на подругу.

– Боже мой, прости! Зачем я сказала такую глупость, ведь ты ведешь себя очень мужественно! Я просто готова застрелиться!

– Да нет, все в порядке, – уверила ее Мишель.

Она почувствовала, что эти слова не ранили ее столь глубоко, как могли бы ранить еще месяц назад. Она много передумала с тех пор, как получила приглашение, и пришла к выводу, что Кевин стал ее вредной привычкой, от которой она не могла избавиться без его собственной помощи.

Любовь незаметно делает человека слепым. Она заслоняет все. Мишель была слаба, когда позволяла Кевину столько раз возвращаться. Слаба и безвольна.

Однако скажем, на работе она не была слабой и безвольной и никогда не прятала голову в песок, если дело не касалось Кевина.

Ей хотелось бы знать, что он сейчас о ней думает… если, конечно, думает вообще! Воображает ли он, что она тихо плачет где-нибудь в уголочке? Если да, то Кевин рискует оказаться шокированным. Потому что она не сидит сейчас ни в каком уголочке. Она пойдет на свадьбу и докажет ему, что сумеет прожить и без него, что он больше не будет для нее осью, вокруг которой вертится весь мир, что она никогда не позволит ему вернуться обратно, что бы ни случилось.

Мишель знала, что ее появление вместе с Тайлером может поспособствовать этому. Если Кевин поверит, что она действительно девушка Тайлера. Ему бы их дружба не понравилась.

Ммм… Может быть, попросить Тайлера заставить Кевина поверить в это?

– Мишель? – вопросительно окликнула ее Люсиль. – Скажи что-нибудь, не стой так странно, не молчи.

Мишель подарила подруге лучезарную улыбку.

– Не волнуйся, я в порядке, – сказала она.

Люсиль все еще сомневалась.

– Ты уверена?

– Да. Я полностью прозрела. Это ползучее насекомое Кевин, недостойно меня, Я полностью от него избавилась.

– Я могу сказать тебе кое-что, если ты позволишь.

– Пожалуйста, скажи.

– Он, гад ползучий, недостоин тебя, и ты полностью от него избавилась.

Мишель улыбнулась.

– Спасибо. А теперь я должна идти. Плейбой Тайлер очень популярен.

Люсиль спустилась вместе с ней в холл, и они стали ждать машину Тайлера, глядя на улицу через стеклянные двери. Снаружи дул легкий ветерок, и Мишель не хотела, чтобы ее дорогая прическа пострадала. Она была сделана в салоне на Гринвудской площади, где умелые мастера потрясающе уложили ее прямые каштановые волосы так, что она вполне бы могла сойти за героиню фильма сороковых годов. Разделенные пробором и красиво вьющиеся волосы струились вдоль лица и шеи очаровательными колечками и опускались на плечи глянцевой волной. Лоб прикрывала пышная челка. С такой прической и в таком платье Мишель выглядела совершенно очаровательной.