Будь у меня с ним секс по моей воле – я бы запала, наверное…

А так – дрожу от ужаса.

В голове лихорадочно крутится один и тот же вопрос: что делать? что делать? что делать? – но ответа у меня нет.

Я заперта, я в плену, мне не сбежать.

Полуголый ублюдок смотрит на меня и добавляет:

– А вот выпить бы тебе не помешало. Как насчет бокала вина? Я могу попросить принести…

– Издеваешься?! – рыкаю я. – Что, похоже, что я к тебе на свидание пришла?! Я не собираюсь пить с тобой вино!

– Ну и зря, – мужчина пожимает плечами и небрежным движением отбрасывает рубашку на пол, а потом берется за ремень джинсов, расстегивая пряжку и вытягивая кожаный пояс из тугих шлевок. Я по-прежнему смотрю на него исподлобья с нескрываемым отвращением.

Он спрашивает:

– Может, ускорим процесс?

– Чего, блять?!

– Раздевайся, – он закатывает глаза.

– Иди к черту!

– Ты это уже говорила, – замечает мужчина.

– И скажу еще миллион раз!

– Надеюсь, что не так много…

– Иди к черту! Иди к черту! Иди к черту! – рычу я, а мужчина тем временем стягивает с себя джинсы и трусы, вываливая наружу багровый стояк, и меня едва не выворачивает наружу от отвращения и ужаса.

– Замолчи уже, – говорит он на удивление спокойно, забираясь на постель и подползая ко мне, а я сдерживаю обещание и принимаюсь отбиваться от него: отпинываюсь ногами, царапаюсь и кричу. Вот только этот урод чертовски силен. Долбя его кулаками в живот, я сразу замечаю, что костяшки пальцев врезаются в твердую плоть, которая даже не прогибается под моими ударами, а сам он никак не показывает, что ему хоть немного больно… Гребанный Терминатор!

Он скручивает меня по рукам и ногам, прижимает к постели, нависая сверху, и принимается сдирать с меня одежду.

Когда на мне остаются одни только трусики, я умудряюсь вцепиться пальцами в его лицо. Мне кажется, что я вот-вот выцарапаю ублюдку глаза, но нет: он перехватывает мои запястья и прижимает их к постели, а сам наклоняется, чтобы укусить меня в плечо.

Я кричу. Громко, истошно, изо всех сил напрягая и без того сорванную к чертям собачьим глотку. Это единственный и последний способ, которым я все еще могу выразить протест против того, что со мной происходит.

Но что с того! Крики не спасают…

Я скручена по рукам и ногам, мое обнаженное тело крепко прижато к мятой от яростной борьбы постели, а длинные ловкие пальцы этого русского ублюдка уже сдирают с меня трусики – последнюю преграду между моей невинностью и его огромным багровым стояком…

Господи, я и не знала, что существуют такие большие члены!

Жалкие клочок ткани летит на пол, мужчина властным движением раздвигает мои бедра, протискиваясь между ними, а потом вдруг отвлекается на мгновение, чтобы надеть презерватив…

Это время я использую единственным возможным способом: быстро вскакиваю с постели, спотыкаясь на ослабевших от паники ногах, бросаюсь к двери, остервенело дергаю ручку и кричу:

– Выпустите меня! Умоляю, выпустите меня! Я гражданка Российской Федерации, я… – господи, и почему это кажется мне веским и действенным аргументом?! Разве таким отморозкам не глубоко насрать, кто я такая – гражданка Российской Федерации или королева Великобритании?

Мне, конечно, никто не отвечает.

За дверью тишина.

Я заперта. Точнее: мы – заперты.

Зато этот урод заканчивает с презервативом и неторопливо встает с постели, чтобы добраться до меня, схватить за запястье и дернуть прочь от двери, швыряя обратно на кровать.

Я ору ему в лицо:

– Ненавижу тебя! – плюю в мерзкую ухмыляющуюся морду, снова пытаюсь выцарапать ему глаза, а потом вдруг оказываюсь перевернута на живот и окончательно обездвижена.

Его ладони сминают мою обнаженную задницу, и я сжимаюсь от ужаса, вдруг представляя, что он решит войти в меня не спереди, а именно сзади, лишить анальной девственности… Это наверняка будет еще больнее.

О боже.

Из глаз брызжут слезы, тело отказывает мне, переставая сопротивляться, из горла вырываются одни хрипы. Я в панике, в истерике…

Мужчина придавливает меня к постели, ложась сверху, и я чувствую спиной его грудь, а задницей – твердый член. Он шипит мне на ухо:

– Расслабься, – и…

Я начинаю кричать еще до того, как он вонзится в меня членом. Предчувствую адскую боль, рефлекторно сжимаю мышцы, чтобы затруднить ему проникновение… Но этот проклятый ублюдок как будто играет, издевается надо мной. Вдавив мое слабое тело в постель и зажав свой огромный агрегат между собственным животом и моими ягодицами, он начинает двигаться, словно уже вошел внутрь. Толкается, до боли сжимая мои запястья сильными пальцами, тяжело дышит, рычит…

Почему он медлит, черт подери?!

Неужели нельзя просто сделать то, за чем пришел, и просто отвалить?!

Зачем нужно быть таким жестоким?!

– Может быть, ты уже… – начинаю я, понимая, что изнасилования все равно не избежать – так пускай оно хотя бы закончится поскорее! – но мужчина затыкает мне рот ладонью и шипит на ухо:

– Заткнись, блять… Молчи! Молчи! – и я вздрагиваю, снова четко понимая, что у него даже акцента нет.

Я замолкаю, потому что у меня просто больше нет сил.

Смиряюсь с неизбежным.

Он продолжает толкаться между моих ягодиц и не входит внутрь, словно ждет чего-то… Между тем, его возбуждение явно нарастает, он приближается к финалу… Дыхание сбивается и учащается, хватка слабеет, а толчки становятся резкими и сильными. Он хрипит мне в ухо, кусает за загривок, едва ли полностью соображая, что делает, и хотя я никогда раньше не была с мужчиной, интуиция подсказывает: он скоро кончит.

Какого хрена?!

Мысли разбегаются, и я совершенно не понимаю, что происходит.

На пике удовольствия мужчина так вдавливает меня в постель, что я едва не задыхаюсь от нехватки воздуха, а потом он вдруг резко замирает, и я чувствую, что одна его ладонь скользит от моего запястья по руке, по плечу, по ребрам, чтобы через мгновение оказаться между ног…

– Не дергайся, – предупреждает он, а потом я слышу легкий щелчок: как будто прорвалась целлофановая оболочка. Еще через секунду по моим бедрам начинает что-то течь. Мужчина вдруг резко отстраняется и кричит в сторону двери: – Мы закончили, и ей, кажется, чертовски понравилось!

Я заглядываю между своих бедер.

Там кровь.

И на его презервативе тоже.

И на белой простыни.

Но… как?!

Он точно не входил в меня!