Отпивая кофе, я посмеивалась, стараясь принять слова бабули за шутку. Она ведь несерьезно?

Мы болтали и ели, пили чай-кофе, перебрались в гостиную и снова болтали. Бабуля обрадовали мои намерения поступить в МГУ. Она сама там училась и обещала помочь по мере сил. Перед обедом бабушка засобиралась. Я пыталась уговорить ее остаться хотя бы сегодня на ночь, но она категорически отказала.

— Я люблю спасть в своей постели, Лизок. Ты же знаешь. Москва прекрасна, но жить лучше в пригороде.

Это было ожидаемо. Конечно, я знала заранее, что она так скажет, но попытаться стоило. Константин материализовался словно из воздуха и сообщи, что машина готова.

Мы прощались у ворот. Бабушка расцеловала меня, крепко обняла.

— Ты сама приезжай, Лиз. В любое время. Правда, похоже, что его у тебя будет мало, — говорила она, стоя у машины. — Но если что-то случится…

— Что может случиться? — пытаясь быть беспечной, проговорила я.

— Что угодно, девочка моя. Знай, что я всегда на твоей стороне. Даже если придется изменить стране, я буду за тебя, Лизок. А там хоть пулю в лоб.

Сказано было пафосно и громко. Меня пробрали ее слова до самого сердца. Я прониклась любовью и благодарностью к бабушке. Мы еще раз крепко обнялись, и она уехала.

Я поднялась в свою комнату, надеясь, что Андрей даст о себе знать хотя бы вечером. У меня не было даже его номера телефона для связи.

Разбирая вещи, я надеялась, что все не напрасно и Громов поможет или хотя бы не будет препятствовать моему поступлению. С бабулей я смогу подготовиться. Она еще год назад давала мне образцы заданий единого экзамена. Но тогда я была никому неизвестной в Москве иностранкой с русскими корнями. Сегодня я невеста президента, и это все усложняет.

Отказавшись от ужина, я попросила только салат и поднялась в комнату. Позвонила мама, и мы разговаривали целый час. Она все выспрашивала с подробностями и немного утомила меня этим допросом. Я стояла у окна, болтая с ней, смотрела на сад. Юная листва на тополях была такой свежей и чистой. Ей еще придется подышать выхлопными газами центра Москвы. Но пока эти листики так прекрасны.

Попрощавшись с мамой, я бросила телефон на кровать и потянулась за салатом. Но мобильник опять завибрировал. Я застонала, не стесняясь стен своей комнаты. Неужели папе было мало привета и пересказа от мамы, и он тоже буде меня допрашивать? Или мама что-то не договорила? Я не выдержу еще час пустой болтовни, а она может и будет трещать, пока не иссякнет.

Но все оказалось еще хуже. На экране мобильного высветилось имя и фото Клима. Мое глупое сердце застучало сильнее. Лучше сбросить звонок. Ничего хорошего Стерн мне не скажет.

Но палец сам заскользил к зеленой трубке.

— Хелло, бейб. Это глюки или ты действительно в Москве? — как всегда беспечно и весело спросил Клим.

Лиза

— Хелло, бейб. Это глюки, или ты действительно в Москве? — как всегда беспечно и весело спросил Клим.

— Я просила не звать меня малышкой, — чопорно ответила я, даже при телефонном разговоре задирая нос.

— Как скажешь, свитхард.

Я закатила глаза. Клим невозможный. Сейчас я очень хотела треснуть его побольнее. Понимаю, почему Марьяна часто не сдерживается.

— Что ты хотел?

— Хотел проверить. Ты децствительно в России?

— Да, ты ведь звонишь на московский номер.

— Ты действительно выходишь за Громова?

— Да.

Молчание на том конце провода доставило мне неправильное удовольствие. Мне должно быть все равно, но… Но не было. Удивление Клима ласкало мое эго. Такого он не ожидал. Никто не ожидал, но он! Он вот совсем. И мне это нравилось.

— Брось, Лиза. Это ведь утка. Президенту нужен пиар?

— Ему нужна жена, любовь и секс, Клим, — мстительно и страстно выдохнула я в трубку своим лучшим томным голосом.

— В нем я не сомневался, но ты…

— А что я?

— Он же старый, бейб.

— Ты понятия не имеешь, какой он, — а это я выпалила уж слишком честно.

Собственно, мало кто знал Андрея с той стороны, которую он мне показал. Возможно, Карина… Но уж точно не приятели и их дети.

Я почувствовала себя очень взрослой и важной. Клим даже за пренебрежением не мог спрятать свое возмущение.

— Лиза, давай я скажу прямо. Не знаю, что за очередной план ты придумала, но он не стоит таких жертв. Не надо рушить свою жизнь ради меня, бейб.

Я аж фыркнула в трубку.

— Чего? Ради кого? — переспросила, не веря своим ушам.

— Брось выпендриваться. Мы слишком близки, чтобы врать друг другу. Я оценил твою попытку привлечь внимание. Месть за поло-клуб состоялась. Не надо доводить этот цирк до абсурда. Ты хотела в Москву, и все получилось. Прекращай сосаться с Громовым на фоне пастбища и просто поступай в МГУ. У меня есть знакомый препод с исторического. Он поможет…

Слушать его дальше у меня не было сил.

— Да пошел ты в задницу, Стерн. Думаешь, это все игра?

— Ох, Лизок, только не уверяй меня, что влюблена в нашего презика. Это просто смешно.

— Ничего смешного в этом нет, Клим. — Я завелась. — Я выйду замуж за Андрея.

— Стоит ли оно того? Мне не нравятся ваши поцелуи и игрища. Тебе мало этого признания? Завязывай, свитхард. Ты понятия не имеешь, кто такой Громов и что значит быть его женой.

— Вот и узнаю. А потом расскажу тебе. Хочешь?

— Лиза!

— Кстати целуется он невероятно. Лучше, чем ты. В постели у меня нет большого опыта, но уж точно это было приятнее твоих анальных игр в клубе…

— Лиза…

— Клим?!

— Не делай этого.

— Я буду делать, что захочу.

— Нет. Как только станешь его женой, будешь делать все, что прикажут родина и президент.

— Даже так лучше, чем возвращаться домой и учиться в Торнвуде под присмотром отца. Не ты помог мне уехать в Россию, а Громов. Так что не звони мне больше, Стерн. Я справлюсь сама.

— Ты ведешь себя, как глупая, маленькая, капризная…

Разумеется, я не стала слушать от Клима лекцию в лучших папиных традициях, сбросила звонок и швырнула телефон на кровать.

Что за самодовольный гад?

Мне всегда нравился напускной павлиний задор Клима, но сейчас его эгоцентризм только раздражал.

— Что за кретин, — процедила я сквозь зубы, не стесняясь говорить вслух.

— Ты снова думала обо мне? — прозвучал у меня за спиной голос Громова.