Ему надо было доказать, что он нормальный вояка, неизменно преданный империи. Так было легче жить. Будучи одним из немногих альбиносов в Джамурской империи, он привык к тому, что его вечно считали аутсайдером. Нет, всем, конечно, было жутко любопытно. Больше всего взглядов привлекали его покрытые красной сеткой сосудов глаза. Люди смотрели на них то ли со страхом, то ли со смехом, этого он никогда не мог понять, но люди ведь вообще любят глазеть, верно? В результате, чувствуя свою ненормальность, он вынужден был работать над своей физической и интеллектуальной формой с особым упорством.

Из-за прикрытия деревьев он смотрел на небольшие костры, которые продолжали гореть там, где среди вывалившегося с кораблей груза тлело огненное зерно. В основном оно, конечно, утонуло и теперь лежит на дне, мокрое и бесполезное. Но небольшая часть топлива просыпалась на обломки корабельных досок и теперь, тлея, плыла вместе с ними к морю, освещая тьму, словно праздничная процессия в честь бога воды Сула. У него мелькнула мысль, не привлекут ли эти пожары сюда аэзских жрецов в поисках ракушек для ворожбы?

И что они скажут мне тогда? Что моя удача кончилась? Еще чего!

Он взял стрелу, вытащенную им из тела убитого солдата, и поднес к глазам в надежде разгадать ее происхождение. Скорее всего, с острова Варлтунг, хотя никаких рун, указывающих на мастера, на ней не было. Просто история сопротивления Варлтунга отрядам империи насчитывала уже не одно десятилетие. Высокие прибрежные утесы уберегали остров от вторжения с моря. Но теперь, из-за надвигающегося Оледенения, Совет и так не желал больше присоединения новых территорий.

Но как чужие отряды могли высадиться на Джокулле, главном острове Джамурской империи, без чьего-либо ведома? Его отряд послали сюда по высочайшему повелению самого императора, и лишь Совет, правящий орган империи, был в курсе его миссии.

Из тьмы появился какой-то человек.

–  Ха! Ну, вы те еще гребаные ночные гвардейцы! – сказал он. – Еще секунда, и я бы вам всем глотки перерезал.

–  Я засек тебя еще час назад, капитан, в ста шагах отсюда, выше по берегу. Ты там так топал, что странно, как это ты не остался лежать на тех скалах, нашпигованный стрелами. – Бринд поднял голову. – И сколько тебе понадобилось времени, чтобы сообразить, что я свой?

Капитан Апий Хой проигнорировал насмешку, зато внимательно осмотрел спящего Фаира, обойдя его кругом. Тот был коренаст, бледен и рыжеволос. На его груди красовалась брошь – семиконечная звезда, символ империи и число завоеванных ею народов, и только тут Бринд заметил, что потерял свою.

–  Похоже, старина Фаир откусил ломоть не по зубам, – заметил Апий.

–  Это даже не смешно, капитан. Посмотрел бы ты на него, когда он был еще в сознании. В жизни не видал, чтобы человек так мучился от боли.

–  Жуки? – предположил Апий.

–  И они тоже. Взрывом ему оторвало ногу до самого колена. Я остановил кровь, потом ненадолго ушел, а когда вернулся, то – вот.

–  Хорошо хоть не джилы. Так сколько же нас осталось, сэр? – Апий со стоном опустился на землю рядом с Бриндом.

–  Мы все перед тобой.

–  Тягать варлтунгского бога-дракона за яйца! – Капитан покачал головой.

–  Я не стал бы сейчас поминать этот народ.

–  Что, на них думаете?

–  Кто знает, на кого тут думать?

–  Так что с вами произошло, командир?

–  Похоже, меня выбросило с корабля прямо в лес, – объяснил Бринд. – Я врезался в деревья и упал. А с тобой?

–  Я был на берегу, когда ваш корабль… взлетел на воздух. Вижу, лучники бегут в лес, ну, я за ними. Одного подстрелил, возвращаюсь – двое валяются мертвые. Я стал искать катапульту – как-то же этот огонь долетел до кораблей, – ничего не нашел. Только пустую вырубку. На берегу нас было по меньшей мере четверо: ну, там, Джин, Болдар, Авул, но, когда я вернулся, они куда-то делись.

Молчание.

Военным не привыкать видеть, как умирают товарищи. Хотя, конечно, тяжело. Все-таки в армии людей соединяют крепкие узы. Однополчане становятся одной большой семьей. И вместе им порой доводится повидать всякого побольше, чем иной супружеской паре. В полку будет траур, как всегда в таких случаях. Но теперь не время думать об этом, и Бринд запрятал эту мысль подальше, чтобы вернуться к ней потом, на досуге.

–  Есть какие-нибудь соображения, кто мог это сделать? – спросил Апий. – Я не про дикарей, я про тех, кто все спланировал?

–  Нас подставили, – помолчав, буркнул Бринд. – Кто-то в Виллджамуре хотел, чтобы это случилось.

–  Но почему?

–  Чтобы мы не сумели как следует подготовиться к зиме, я полагаю. Других идей у меня нет.

–  Тогда мы в заднице, – продолжал Апий. – Может, нам следовало взять с собой культиста?

–  Задним умом все крепки, но, когда мы отправлялись, всем хотелось сохранить наш поход в тайне. В этом ведь было все дело, так? Культисты только привлекли бы к нам внимание. К тому же они бы все знали, а это противоречит поставленной задаче. Хотя к чему столько секретности, когда дело идет о кучке топлива? Похоже, Джохинн просто хотел, чтобы мы меньше полагались на них. Знаешь, вообще-то, он даже говорил мне перед отъездом, что подозревает культистов в том, что они свалят от нас, преследуя собственные цели, едва начнется Оледенение. Хотя это еще не значит, что он хочет привыкнуть править без них, обходиться без их помощи, когда их нет рядом. Он сам, конечно, небольшой мудрец, но эта мысль не так уж плоха, вот что я скажу.

–  Хм… – Лицо капитана выражало неуверенность. – И все же они бы нам тут не помешали.

–  Когда мы вернемся домой, я собираюсь задать кое-кому парочку неудобных вопросов.

–  Значит, у нас будут проблемы? – осведомился Апий.

–  Не особенно серьезные. В лесах по всей империи полно деревьев, хватит, чтобы обогреть жилые дома, по-моему. Тут все дело в Джохинне. Вбил себе в голову, что без огненного зерна не обойтись, а ты же знаешь, что у него в последнее время с мозгами.

Капитан подавил смешок, потом ткнул пальцем куда-то между деревьями.

Две луны всходили меж высоких холмов по обе стороны фьорда, одна заметно больше другой, но обе белые, точно призраки, повисшие низко в небе. Астрид, меньшая из лун, казалась совсем ненатуральной, словно сделанной из какого-то бледного металла, даже неуместной на небе, из-за чего Бринд всегда чувствовал свое родство с ней.

Некоторое время мужчины просто смотрели. Кругом было тихо. Свет звезд постепенно обрисовывал склоны холмов.

–  Красиво сегодня, правда? – заговорил Апий. – Даже не верится, что из-за них все это.

–  Что?