Бьюсь об заклад, в этот момент он нарочито равнодушно пожал плечами.

– Что ж, тогда как-нибудь в другой раз…

– Да, – прервала я его, – буду там минут через пятнадцать, – и повесила трубку.

Так как теперь я заказывала музыку, то решила, что могу себе позволить то, чего хочу больше всего на свете, а именно – сорваться в тот же миг и побежать к нему на встречу.

Демонстрируя олимпийское спокойствие, я медленно повернулась к Викки. Мы посмотрели друг на друга. Потом обе завизжали как умалишенные.

Я шла на свидание с мужчиной своей мечты. Даже королева бала не могла быть счастлива больше меня в этот момент.

Питер снял очки, его лицо сияло.

– Кэтч, ты как друг слишком хорош для человека с двадцатью разновидностями неврозов! – заверил он меня.

– Значит, мы дружим уже довольно долго. Когда я познакомился с тобой, у тебя их было только двенадцать.

Питер не помнил себя от счастья. Он вскочил и стал поправлять галстук, вытягивая шею и наклоняясь из стороны в сторону, чтобы рассмотреть себя получше в зеркале на стене. Официанты и посетители, сновавшие туда-сюда, не мешали ему пребывать в благостном состоянии.

– Это просто замечательно! – Питер приподнялся на цыпочки. – Подожди, я сейчас вернусь. Нужно положить стельки в ботинки, чтобы казаться выше.

Он ринулся в мужскую уборную и только скрылся за поворотом, как какая-то женщина за моей спиной игриво закрыла мне глаза рукой, будто мы играли в кошки-мышки.

– Догадайся, кто я, – сказала она. Акцент был британским. Должно быть, она из Лондона, но точно не из центра. Возможно, родилась в каком-то маленьком городишке ближе к северу. Однако, помимо этого, у меня не было ни малейшего понятия, кто она такая. Духи были знакомые и из тех, что пользуются достаточным спросом, – я сам дарил такие десяткам женщин. Что же, это послужит мне уроком. Надо дарить разные духи своим подружкам.

Теперь нужно выиграть время. Заставить ее разговориться, чтобы выудить побольше информации и установить личность.

– Думаешь, я не догадался, детка? – хрипло откликнулся я.

– Скажи, как меня зовут, – настаивала она.

Ох уж эта дурацкая игра.

– Скажи, что любишь меня, – не растерялся я.

– Черт возьми, Кэтч! Ты же знаешь, что люблю! – воскликнула она.

Что ж, сейчас или никогда: имя-то у нее было, оставалось только его вспомнить.

– Я тоже тебя люблю… – И тут меня озарило: – Гвендолин!

Она завизжала от восторга, убрав руку с моего лица, и я наконец усадил ее на диван, чтобы поздороваться как следует.

Потом, вытерев помаду с губ носовым платком, я спросил как можно небрежнее:

– У тебя есть время, детка?

– Смотря на что, – игриво проворковала она.

– Скажем, на то, чтобы сходить на утренний спектакль в театр, – ответил я с дьявольской улыбкой.

И мы вышли из ресторана рука об руку, оставив Питера оплачивать счет.

Ланч в ресторане отеля «Красное дерево». О таком деловом свидании можно только мечтать.

Мы сообщили метрдотелю, что нас ждут, и он провел нас к столику, за которым в этот момент никого не было, лишь два стакана с коктейлями одиноко стояли на белой скатерти.

Метрдотель немного покрутился вокруг нас, расставляя приборы и поправляя цветы. Было так приятно, что кто-то суетится вокруг тебя.

Затем в проходе появился какой-то симпатичный, хорошо одетый блондин и, увидев нас, кинулся к столику. На лице его было написано недоумение.

Не похоже, чтобы это был Кэтчер Блок.

– Привет, Питер, – радушно поприветствовала его Викки. – Барбара Новак. Питер Мак-Маннус.

Я протянула руку:

– Рада познакомиться, мистер Мак-Маннус.

Викки медленно оглядела ресторан, затем опять посмотрела на Питера.

– А где мистер Блок?

– Да, мистер Мак-Маннус, – повторила я вслед за ней, – где мистер Блок?

Он помедлил с ответом, будто надеясь, что Кэтчер появится, словно по мановению волшебной палочки, а затем честно признался:

– Не знаю.

Питер потряс солонку, поправил цветы, после чего обратился к метрдотелю:

– Генри, где мистер Блок?

Метрдотель щелкнул каблуками, поклонился и ответил:

– Не могу знать.

– Да что вы такое говорите?! – гневно воскликнул Питер дрожащим голосом.

Вслед за тем перед нами возник официант в красном жилете с телефонным аппаратом в руках и произнес:

– Мистер Блок просит вас к телефону, мистер Мак-Маннус.

– А вот и он! – Мак-Маннус схватил трубку, борясь с охватившим его волнением. – Кэтчер, ты где? Да, она здесь.

Слегка нахмурясь, он передал мне аппарат.

– Мистер Блок просит вас к телефону.

Я взяла трубку.

– Барбара Новак на проводе.

– Мисс Новак, прошу прощения. Случилась маленькая неприятность. Дело в том, что, пока я сидел в ресторане, ожидая вас, подошла маленькая собачка и стала обнюхивать меня. Она казалась такой милой и совершенно потерянной и категорически отказывалась идти к кому-либо на руки, кроме меня. Мне не оставалось ничего другого, как позаботиться о ней.

– Мистер Блок, как это благородно с вашей стороны. Я где-то читала, что настоящей проверкой мужского характера является то, как он обращается с беззащитными существами.

Кэтчер Блок издал короткий смешок на другом конце трубки.

– Мне повезло, что вы библиотекарь.

– И дочь фермера в придачу, – напомнила ему я. – Скажите, мистер Блок, как сейчас чувствует себя маленькая сучка?

Мистер Блок – а возможно, и не он – издал какой-то странный звук.

– Спасибо, неплохо, я поместил ее в закрытую коробку, но боюсь, она будет чувствовать себя уютно, только пока я держу ее на коленках. Мисс Новак, – он постарался вложить как можно больше лживой искренности в свой голос, – не будет ли проявлением невежливости с моей стороны просить вас перенести нашу встречу на ужин?

Честно говоря, меня даже удивила подобная учтивость. Что мне оставалось делать? Не стоило сбрасывать со счетов, что у меня был свой интерес в этом деле.

– Конечно же, – любезно ответила я. – До ужина.

Я улыбнулась официанту и отдала ему телефонный аппарат, затем повернулась к Викки и мистеру Мак-Маннусу.