— Совершенно точно, Николай Герасимович. — Трибуц передохнул. — Когда лодка уходила в море, я пообещал Вишневскому, что как вернется с боевой позиции, в столовой мы накроем стол для моряков. Будет жареный поросенок и шампанское в честь побед. А теперь придется всех, кто погиб, поминать…

— А вчера, когда мы ездили с тобой в Смольный, ты вроде был не в духе? — спросил Николай Герасимович. — Отчего бы?

— Узелок тут один надо было развязать, да что-то у меня не получилось, — смутился комфлот. — Ко мне приходила на прием жена майора Скворцова, командира роты морских пехотинцев. Ничего мужик, крепкий, бывал не раз в боях, и смелости ему не занимать. Две недели тому назад пришел он ко мне и попросил отправить его на передовую. «Только туда, где очень жарко и где головы не поднять от вражеского огня», — сказал он. Я сразу смекнул, что он с женой поссорился. Она у него врач и очень красивая.

— Из-за чего они повздорили?

— Я тоже задал ему этот вопрос, и то, что услышал, бросило меня в жар. «Да, — ответил майор, — я с женой поссорился и больше к ней не вернусь. А знаете, почему? Другой у нее был, когда я ушел с десантом под Невскую Дубровку!.. Теперь я к ней не вернусь, — повторил он. — Жаль, правда, сына, но есть надежда, что он вырастет и меня не осудит. А я, — добавил он твердо, — решил уйти на передовую!»

— Странное желание, однако, — усмехнулся Кузнецов. — Он же из боя не выходил! Ревность, видимо, в нем взыграла.

— Я тоже об этом подумал. — Трибуц помолчал. — Я колебался, а потом решил удовлетворить его просьбу и включил в спецотряд, которому предписывалось захватить в тылу батарею врага. Там, под пулями, ему будет не до ревности…

— И правильно сделал, что отправил его на передовую. Чего переживаешь?

— Неувязка получилась… — Голос у Трибуца сорвался. — В бою майора тяжело ранило, его доставили в полевой госпиталь и будут оперировать. Хирург сообщил мне, что вряд ли он выживет. Ранение в правое легкое и в бедро. Жена его, Лариса, звонила в штаб и просила, чтобы командующий флотом принял ее. А что ей сказать, я, право, не знаю. Может, вы с ней поговорите? Она должна прийти в штаб в десятом часу. На всякий случай оставила дежурному свой телефон.

Кузнецов покачал головой.

— О чем она хочет с тобой побеседовать?

— Наверное, о муже…

— Видно, настырная дама, — усмехнулся Николай Герасимович.

— Очень…

— Позвони ей домой, Владимир Филиппович, скажи, что готов принять ее, но не в десять часов, а часа в три дня, когда мы в штабе решим наши вопросы. Только о ранении мужа — ни слова. Тут нужна деликатность, а то еще упадет в обморок. Да, а сколько лет их сыну?

— Пять…

— Совсем малыш… А моему Кольке с шестого февраля пошел четвертый год. Чудной такой! «Ты, — говорит, — папка, возьми меня на море, я хочу поймать краба!»

Трибуц засмеялся.

— Если бы он знал, что у краба сильные клешни, так бы не говорил. — Трибуц встал. — Итак, до завтра?..

«Что ж, попробую обуздать эту красивую Ларису, узнать, чем она дышит», — подумал Николай Герасимович.

Пришла Лариса Скворцова к трем часам дня. Она была и вправду красива. Среднего роста, худощавая, с локонами темно-каштановых волос, черные глаза оттеняли розовые щеки. Трибуц поздоровался с ней и тут же представил ей Кузнецова.

— Это мой начальник, нарком Военно-морского флота адмирал Кузнецов Николай Герасимович. Вас он не смутит?

— Боюсь, как бы я его не смутила! — улыбнулась Лариса и легко, как это делают на сцене артисты, отбросила локон, упавший ей на лоб.

— Я не из слабых! — Николай Герасимович тоже улыбнулся. А про себя отметил: «Пожалуй, она чересчур накрасила губы, а вот моя Верочка этим не увлекается, и мне это по душе».

Лариса заговорила с Трибуцем. Голос у комфлота был сухой, казенный, проскальзывали тоскливые ноты, и она вдруг догадалась, что с ее мужем что-то случилось. С трудом разомкнула губы:

— Моего мужа вы все-таки отправили на фронт?

— Он написал рапорт, что хочет сражаться с врагом на передовой, и я включил его в спецотряд, — ответил Трибуц. — Я не мог отказать ему, потому что это его желание — бить фашистов…

— Что с ним? — вдруг в упор спросила она.

— Его ранило в бою, — тихо произнес Трибуц и взглянул на нее из-под нахмуренных бровей. — Он бросил связку гранат во вражеский дзот, и его прошили пули… — Адмирал добавил: — Ему уже сделали операцию, и он скоро поправится.

Лариса сказала:

— Я врач и знаю, что люди часто умирают после операции. — Голос у нее вдруг сорвался, и она заплакала. Громко, навзрыд.

«Пусть поплачет, легче станет», — подумал Трибуц. Он посмотрел на наркома, тот о чем-то размышлял.

Наконец Лариса утихла. Молча достала из сумочки платок и начала вытирать им мокрые глаза.

— Лариса, Василий Скворцов, ваш муж, уничтожил вражеский дзот, чем спас жизнь нашим бойцам и морским пехотинцам, — сказал Николай Герасимович. — Не каждый сделает то, что сделал ваш муж. Это — подвиг!

— Кому нужен его подвиг, если он умрет после операции?! — вскрикнула она.

— Его подвиг нужен сыну…

— Сына еще надо вырастить, — возразила она. — А если Вася… — Голос у нее опять сорвался. — Если Вася умрет, я останусь вдовой…

— Вы сами виновны в том, что он бросил вас и ушел на фронт, — жестко произнес Трибуц. — Вы же предали его, изменили с другим…

Лариса побледнела.

— Он вам об этом сказал?

— Нет, я сам догадался, — схитрил Трибуц. — Он был в таком отчаянии, что готов был в ту минуту умереть.

В кабинете стало тихо, как в окопе после тяжелого боя.

— Что же мне теперь делать? — спросила она. И, не дождавшись ответа, добавила: — Глупо я поступила. Тот, с которым я провела ночь, тоже уходил на фронт. Мне было так жаль его, и я… — Она поискала подходящее слово. — И я согрешила. Что мне теперь делать? — вновь спросила она, глядя то на Трибуца, то на Кузнецова.

— Ждать… — обронил Николай Герасимович.

— Чего ждать?

— Когда поправится муж, — уточнил Трибуц.

— Я в отчаянии, признаюсь вам. — Лариса сжала губы. — У меня нет квартиры. Мать Васи выгнала меня с сыном на улицу. Сейчас я оставила мальчика у подруги. У нас нет средств, чтобы выжить в блокадном городе. Помогите мне, пожалуйста! Ведь вы сами сказали, что мой муж — герой, он совершил подвиг!

— Вам помогут, Лариса, — подал голос Кузнецов. — Командующий флотом поможет.

— Вы хотите увидеть мужа? — спросил ее Трибуц.

— Очень хочу, может, он простит меня.

— Тогда я отвезу вас к нему в госпиталь. Я как раз еду в том направлении…