Милли? Это была Милли? Они ее застрелят!

Дэви стиснул кулаки и с трудом поднялся на ноги. Комната поплыла. Вот он, конец!

Дэви отдвоился на австралийский пляж, где в песке у деревьев еще просматривалась заполненная водой воронка. Призрак Симонса отреагировал на солнечные лучи, неожиданно залившие дубовый паркет. Симонс резко поднял пистолет и прицелился в Дэви.

Вспыхнуло дульное пламя. Грохот не только слышался, но и ощущался. Дэви охнул и приготовился умереть. Однако пуля угодила в ветку у него за спиной и полетела вниз, с громким жужжанием вспарывая подлесок.

Как же Симонс промахнулся?

Дэви вошел в океан на несколько ярдов – вода там доходила до шеи – и стал плескаться. При этом он оставался в комнате.

Соленая вода хлынула в дэвиобразную брешь в пространстве и потекла во все стороны. Вода залила розетки, вызвав короткое замыкание. Аварийная лампа под потолком ярко озаряла поднимающуюся воду. За две секунды воды стало по шею, и это при открытой двери в коридор. Тяжелый дубовый шкаф опрокинулся, закачался на воде, потом его прижало к двери. Шкаф утонул, загородив выход, и вода поднялась еще выше. Дэви сделал несколько шагов от берега и оторвался от дна, дополнительно повысив уровень воды в комнате.

На глазах у Дэви Симонс открыл рот, чтобы закричать, но плеск воды заглушил все звуки. Симонс прицелился, выстрелил, и на этот раз пуля обожгла Дэви плечо. Поднимающаяся вода сбила Лоренса Симонса с ног.

Течение пыталось унести и Дэви, но чуть ли не бережно, ведь его тело пропускало океанский поток, а не противостояло ему. С Симонсом и белокурым Первым бандитом получилось иначе – их вода смела и вынесла через порог в коридор.

Дэви опустил голову под воду и услышал, как дом стонет и ворочается: тонны воды заполнили коридор третьего этажа и хлынули вниз по лестнице. Дэви поднял голову над водой и побрел на глубину, всплыв в комнате так высоко, что до потолка остался только фут воздуха. Аварийная лампа несколько секунд сияла под водой, потом погасла: океан закоротил и ее. Что-то треснуло, и уровень воды резко понизился.

Австралийское солнце так и лилось сквозь Дэви, озаряя воду вокруг него, танцующие блики плыли по потолку. Между ванной и клеткой проступил пол, вода уходила в него водоворотом, точь-в-точь как в унитазе.

«Вода уходит в комнату, где спрятана моя электронная цепь. – Дэви сделал глубокий вдох. – Зато хоть Соджи свободна».

Имплантат сработал. Дэви сложился пополам и, перестав двоиться, вернулся в неосвещенный мрак комнаты. Его тело, теперь в милости бурных волн, кружилось, раскачивалось, пока вода уходила в пол. Кандалы и цепи крепко держали его, выворачивали колено и бедро, но не дали провалиться на второй этаж.

Наконец вода ушла полностью. Сотрясаемое конвульсиями тело Дэви опустилось на пол, но он уже был без сознания и не дышал.

В коридоре стояли видеокамеры, по одной с каждого конца. Милли увидела их, выставив в коридор стоматологическое зеркало.

«Так кто тут подсматривает? – хмуро подумала Милли. – И где?» Она убрала зеркало, надеясь, что оно не попало на камеру.

Разочарование невероятное – с таким трудом она пробралась сюда, а оказалось, что это тупик. Милли хотела вернуться на крышу, но все окна, до которых она могла добраться на этом этаже, выходили в коридор, то есть просматривались с камер.

На лестнице, потом в холле застучали шаги. Первой мыслью Милли было прыгнуть прочь и спрятаться, пока кто-то сюда не вошел – если он идет сюда. Но тогда нужно будет вернуться. Нужно будет удостовериться, есть кто в комнате или нет.

Вдруг сейчас удастся что-то выяснить?

Милли встала у стены за дверью. Человек шел в эту комнату. Нет, не шел. Нет, шел. Страх и надежда столкнулись, сцепились, как сумоисты, и принялись теснить друг друга. Дверная ручка со скрежетом повернулась, и дверь открылась.

Женщина в серой униформе включила свет, повернулась, чтобы захлопнуть дверь, и увидела Милли. Аж подпрыгнув от страха, она судорожно втянула воздух и приготовилась закричать.

Перцовый спрей Милли прыснула ей прямо в лицо и в открытый рот. Крик заглох в зачатке, выродившись в отчаянный хрип. Впрочем, женщина попробовала пнуть Милли. Та, едва успев увернуться, прыгнула в Гнездо, потом стиснула зубы и вернулась в комнату.

Служанка стояла на коленях и нащупывала дверную ручку. Слезы текли по щекам, сбиваясь в белую пену, только видеть женщина точно не могла. А судя по хрипу, и дышала с трудом. Жаль ее, но ведь она может переполошить весь дом. Милли схватила горничную за шиворот, перенесла в чернильный мрак островка на дне каньона и толкнула на отмель, где воды было по лодыжку.

– Умойся! – велела Милли.

За спиной послышался женский голос:

– К-кто з-здесь?

Милли прыгнула в Гнездо.

Что за черт?

Милли прыгнула на край обрыва и надела очки ночного видения.

На дне каньона она разглядела троих. Служанка стояла на коленях на отмели и умывалась. Еще двое жались друг к другу на островке. Туда Милли и прыгнула, спрятавшись за мескитовым деревцем в самом центре.

Милли привстала, чтобы выглянуть из-за куста, но как следует рассмотреть лицо мужчины не смогла. Он сидел, закрыв руками рот и нос. Зато Милли хорошо видела женщину – это та особа из Национальной галереи, это ее опознала Бэкка Мартингейл. Женщина держала пистолет и целилась в сторону отмели, откуда слышался плеск. Рука у нее заметно дрожала.

Дэви принес их сюда!

Всхлипы рвались на волю, но Милли безжалостно их подавила. «Поревешь, когда он домой вернется!» – сказала она себе.

Служанка перестала плескаться, а женщина с пистолетом снова спросила:

– К-кто з-здесь?

– Это вы, мисс Поуп? – слабо просипела служанка.

– К-кто т-ты?

– Агнес, мисс Поуп, прислуга с верхних этажей.

– Ч-что у т-тебя с г-голосом?

– В меня прыснули перцовым спреем.

– К-кто п-прыснул? Д-дэвид?

Милли затаила дыхание.

– Нет, мэм. Кто-то другой. В моей комнате кто-то прятался. Человек в темной маске и в очках ночного видения на лбу. Это был не мистер Райс.

Он в том доме!

– И тот человек п-перенес т-тебя с-сюда?

– Да, мэм. Это женщина. Я слышала женский голос.

– Да. Верно. Я т-тоже с-слышала. Агнес, у тебя есть зажигалка? Мы промокли. С-сидим з-здесь уже несколько часов и не можем согреться.

– Ой! Зажигалки нет, мэм, но есть «беретта», – просипела Агнес. – Если приготовить растопку, огонь можно развести дульным пламенем.

– Т-точно, я н-не п-подумала.