Рефлекс - Стивен Гулд

* * *

В первый раз было так.

– Никого упрямее тебя я в жизни не встречала!

Очередной раунд ссоры начался в Нью-Йорке, в маленькой кондитерской на Салливан-стрит.

Поначалу Дэви отшучивался:

– Значит, ты напрасно за меня вышла.

– Что поделать, если я так чувствую? – Милли взглянула на него с досадой. – По крайней мере, я наконец-то разобралась в себе. Для меня это прогресс.

Дэви сметал крошки со стола, собирая их в аккуратную кучку. Помощник официанта прислонился к стене цвета лайма и наблюдал за парой последних посетителей – на восточном побережье было почти одиннадцать вечера.

– Ладно, нам пора, – сказал Дэви.

Пробравшись меж крохотных столиков, они вышли на прохладную улицу. Стояла первая неделя марта. Вдали от чужих глаз, в укромной подворотне, попахивающей мочой, Дэви обнял Милли. Раз – и они перенеслись на один часовой пояс западнее, в Стиллуотер, штат Оклахома, в свою двухкомнатную квартирку рядом с клиникой, где работала Милли. Прихватив с собой свою ссору.

В ушах хлопнуло, и Милли машинально сглотнула – к побочным эффектам прыжков она привыкла настолько, что едва их замечала. «Я люблю Дэви, – думалось ей, – но при этом мечтаю дать ему пинка под зад, ну как же так?»

– Так что с моими чувствами? Мне тридцать один год, и хочется завести детей, чтобы успеть вырастить их, пока я сравнительно молода.

Уголки рта у Дэви поползли вниз.

– Вспомни моего отца. Я не знаю, как стать хорошим родителем, достойного примера для подражания у меня не было.

– Пока не попробуешь, не поймешь…

– Гнездо наше вспомни. Для детей это не самое безопасное место.

– Можно жить здесь. И в любом другом месте, если понадобится. Не сказать, что нам это не по средствам.

– А когда начнется детсад? «Крошка Милли, ты сегодня на автобусе приехала?» – «Нет, я телепортировалась вместе с папочкой».

Милли смерила Дэви суровым взглядом, но возражений не нашла. Попросить его больше не прыгать? Или пусть прыгает, но скрывает это от детей? Или пусть дети знают правду, но врут остальным? Что подразумевает последний вариант, Милли понимала отлично. Вот уже десять лет ей самой приходилось скрывать способности Дэви.

– Через десять минут, – он взглянул на часы, – у меня встреча с Брайаном в Вашингтоне. У него для меня новое задание.

Какой удобный предлог! Потом Милли вспомнила, что Дэви говорил об этом накануне, и ей стало стыдно.

– Ты здесь подождешь?

– А ты надолго?

Он пожал плечами:

– Нет, вряд ли.

– У меня клиенты в семь тридцать. Нужно выспаться, – сказала Милли, еще чувствуя досаду. – Лучше в спальню меня перенеси.

«Прыгни со мной в спальню и хорошенько на мне попрыгай…»

– Ладно.

Пока Милли переодевалась в ночнушку и чистила зубы, Дэви мерил комнату шагами. Он смотрел на книги, открывал их и закрывал. Когда Милли собралась, он перенес ее в горное убежище, в их тайное Гнездо среди труднопроходимой пустыни на западе Техаса. Там было прохладно, хотя и не так холодно, как в Нью-Йорке.

Дэви включил лампу на тумбочке, и Милли услышала негромкий гул электрогенератора в дальнем конце выступа. Большая, топорного вида лежанка из сучковатой сосны разительно отличалась от более современной кровати в квартире. Стены, потолок и пол составляли части скалы. Лишь одна внешняя стена была неумело выложена из камней того же цвета и скреплена известкой. Бо́льшую часть стен, и естественных, и искусственной, закрывали книжные полки, тоже сосновые.

Милли присела на краешек кровати и вздохнула:

– Вообще-то мы с тобой говорили об этом, когда поженились.

Дэви поморщился:

– Ты согласилась, что мы немного поживем для себя.

– Прошло десять лет.

– Слушай, – Дэви снова взглянул на часы, – мне пора, не то я опоздаю. Давай лучше…

Милли повернулась к нему спиной:

– Да иди уже!

– Милли…

Она покачала головой:

– Проваливай, черт побери!

Тут же пожалев о своей резкости, Милли повернулась к Дэви, но он поймал ее на слове.

Ушел.

Могла ли она заснуть после такого?

«Когда же я превратилась в придаток? – спрашивала она себя. – Вот цена брака с единственным в мире прыгуном! Чувствуешь себя женой саудита, имеющей право путешествовать только в сопровождении родственника-мужчины. Приложение…»

Милли давно смирилась с этой ролью – давно променяла свою независимость на преимущества телепортации. Но сейчас чувствовала, как что-то в ней отмирает. Если не ноги, то духовные крылья.

Даже саудитки заводят детей!

Винила Милли то Дэви, то себя, изредка – мистера Брайана Кокса из Агентства национальной безопасности. Впрочем, если уж искать по-настоящему виноватых, первый кандидат тут – отец Дэви, испортивший сыну детство алкоголизмом и домашним насилием. Лечение изменило его, и вот уже десять лет он жил брюзгой-трезвенником.

Но сколько ни ищи виноватых, завести ребенка это не поможет. При этом Милли не хотела растить ребенка в одиночку. То есть без Дэви.

В миллионный раз Милли пожалела, что не умеет телепортироваться, как Дэви, чтобы отправиться за ним, довести разговор до конца или хотя бы разрядить обстановку. Если бы они жили в Стиллуотере, Дэви мог бы познакомиться с детьми ее друзей, убедиться, что не все семьи похожи на его несчастливую родительскую семью.

Вместо этого они прыгали туда-сюда – из стиллуотерской квартиры Дэви обычно переносил ее в горное убежище, хотя они подолгу жили в Тонге, в Коста-Рике, а одну чудесную весну провели в Париже. Впрочем, в горное убежище они возвращались всегда: лишь там Дэви чувствовал себя в безопасности.

Убежище Дэви построил незадолго до того, как его вычислило АНБ, и бывали здесь только Милли и он. Другие люди в Гнездо ни разу не заглядывали. Окружала его труднопроходимая местность под названием Эль-Солитарио – крутые горы и пустыня. С тех пор как Дэви впервые попал сюда, район набрал популярность. Штат Техас скупил окрестные ранчо и превратил округу в национальный парк. Однако дом Дэви построил в скалах, на выступе естественного происхождения с навесом на высоте пятьдесят футов над дном каньона.

Милли нащупала очки, поднялась и поставила чайник на пропановую горелку. Пока вода закипала, она растопила печь сосновыми лапами и оглядела полки, выбирая себе книгу. За первые пять лет Дэви закрыл полками стены, позднее добавил отдельно стоящие двухсторонние стеллажи. В последние два года он начал перебирать книги и кое-что отдавал муниципальным библиотекам. Впрочем, купленных, «входящих», по-прежнему было больше, чем «исходящих», и в Гнезде высились целые стопки новых книг.