Трикс открыл дверь, они с Халанбери ввалились внутрь и торопливо закрылись – вначале на ключ, потом на засов, будто прячась от так неласково принявшей их Столицы. Едва стукнул засов, как Халанбери прижал ладони к лицу и захныкал.

– Ты чего? – удивился Трикс.

– Волшебника жа-а-алко! Ща-а-авеля!

– Мне тоже жалко, – кивнул Трикс, оглядывая комнату. Была она маленькая, но с окошком, выходящим на улицу, двумя кроватями, чистыми ночными горшками и маленьким столиком, на котором стояла глиняная вазочка с желтым цветком. Из кармана Трикса высунулась Аннет, сочувственно посмотрела на Халанбери, повела носом – и, вспорхнув, села на цветок. Пробормотала, зачерпывая с тычинок пыльцу:

– Хоть какой-то ужин…

– Их теперь казнят, – продолжал нагнетать Халанбери. – Повесят, потом отрубят головы и сварят в кипящем масле!

– Да зачем так сложно-то? – поразился Трикс.

Халанбери задумался, на миг прекратив плакать. Потом уверенно сказал:

– Для устрашения. Ага. Для устрашения прочих врагов!

Трикс вздохнул, снял куртку Иена, бережно повесил на вбитый у дверей гвоздик и сказал:

– Глупости не говори. Щавель великий маг, он выкрутится. Но как я недооценивал Иена!

– С чего вдруг? – спросила Аннет.

– Он же пошел в темницу вместо меня! – воскликнул Трикс. – Какое благородство для юноши низкого происхождения! Подлинный поступок верного оруженосца… как… как Атрею Кимиан подменил собой…

– Тоже мне, благородный поступок, – фыркнула Аннет и слегка засветилась от возмущения. – Да мальчик просто мечтал оказаться настоящим со-герцогом. Хоть на миг. Хоть в тюрьме. Хоть перед тем, как ему отрубят голову и сварят в масле.

– Что за глупость? – удивился Трикс. – Что в этом такого, быть со-герцогом?

Халанбери и Аннет весело засмеялись.

– Ага, ты тоже так считаешь? – спросил Трикс.

– Конечно! – кивнул мальчишка. – Иен… он такой. Он тебя любит, ага. И всегда говорил, что тебе благодарен. Только ему еще больше хотелось самому оказаться аристократом. А тут он сразу и благородство проявил, и мечту исполнил!

Трикс лег на койку (матрас оказался жестким и неровным, но это после тряски в карете не смущало). Пробормотал:

– Странно получается. Значит, хороший поступок можно совершить не только из побуждений благородных, но и из побуждений низменных?

– Ага, – сказал Халанбери. – Ну вот, я однажды соврал, будто слопал все цукаты, хотя их сестра съела. Подумаешь, выпороли! Зато Тиана потом мне целый месяц сладости носила… ага… потом перестала.

– Наверное, и плохой поступок можно совершить не только из низменных побуждений, но и из благородных, – продолжал размышлять вслух Трикс.

– Ага, – снова сказал Халанбери. – Я же видел, что Тиана сама хочет сладкого, но все у нее забирал и съедал. А почему? Да потому, что она сама жаловалась, что растолстела!

– Если ты так все хорошо знаешь, – возмутился Трикс, – то, может, расскажешь, почему арестовали Щавеля и Иена… то есть Щавеля и меня?

Но на этот вопрос не знал ответа ни мудрый не по годам Халанбери, ни ужинающая пыльцой календулы Аннет. Не знал ответа, разумеется, и сам Трикс.

А ответ между тем был рядом. Совсем рядом. Достаточно было только руку протянуть – и раскрыть книгу под названием «Тиана».

Но преисполненный благородства Трикс даже в этот тяжелый миг не подумал так поступить.

Всю ночь Триксу снилась какая-то ерунда. То злобный витамант Гавар, бредущий по дну океана, отгоняющий ржавым мечом акул и грозящий Триксу кулаком. То добрый волшебник Щавель, которого заперли на вершине высокой башни – и он сидит там один-одинешенек. То верный оруженосец Иен, которому отрубают голову, а потом варят эту голову в кипящем масле, отчего голова орет и ругается нехорошими словами.

А самое ужасное и волнующее приснилось под утро.

Приснилась Триксу княгиня Тиана. Видимо, она, подобно леди Кадиве, была без одежды и потому прикрывалась огромной книжкой с заглавием «Тиана». Но из-под книжки торчали голые руки и ноги, чего Триксу вполне хватило, чтобы покраснеть даже во сне.

– Сколько я могу оставаться книжкой, дубина! – кричала Тиана. – А ну освободи меня, немедленно!

При этом она начала махать руками, книжка упала, и Трикс с перепугу зажмурился так крепко, что от этого проснулся – но глаза сразу открыть не смог, пришлось разлеплять веки пальцами.

В окно уже лился серый зимний рассвет, в комнате было очень холодно. На соседней кровати, свернувшись в клубочек, спал Халанбери, укрывшись не только одеялом, но еще и курткой Иена. Из закрывшейся чашечки цветка календулы торчала голая пятка Аннет, что сразу напомнило Триксу сон и заставило покраснеть вторично.

Нащупав под подушкой книжку, Трикс осторожно открыл ее и посмотрел на последнюю страницу.

Сердце у него упало, когда он прочитал крупные буквы:

«СКОЛЬКО Я МОГУ ОСТАВАТЬСЯ КНИЖКОЙ, ДУБИНА! А НУ ОСВОБОДИ МЕНЯ, НЕМЕДЛЕННО!»

– Халанбери, вставай! – крикнул Трикс. – Аннет, просыпайся!

Через пару минут ему удалось растолкать Халанбери и вытрясти из цветка Аннет.

– Тиана ругается! – пожаловался Трикс. – Говорит, что я дубина, и требует выпустить…

– Давно пора, – зевнула Аннет. – Ну какой девушке не надоест болтаться на груди у парня в бархатном мешочке…

– Так ты понимала! – воскликнул уязвленный Трикс. – Ты специально, да? Чтобы Тиана на меня рассердилась?

Аннет смутилась.

– Нет, нет, что ты… Я как-то вообще о ней забыла…

Трикс бросил на фею уничижающий взгляд и посмотрел на Халанбери – тот наконец-то принял сидячее положение, хотя в одеяло продолжал кутаться.

– Ну что, выпускаем? – спросил он.

– Ага, – кивнул Халанбери. – Наверное. Но я бы подождал…

– Зачем? – ужаснулся Трикс. – Она еще сильнее рассердится!

– Я историю такую читал, про джинна. Его посадили в кувшин и бросили в море. Джинн вначале сказал, что выполнит желание того, кто его освободит. Через год сказал, что выполнит три желания. Потом разозлился и сказал, что убьет того, кто его освободит. Потом сказал, что прибьет освободителя, и всех его родных, и еще весь город разрушит… А через сто лет совсем соскучился и поклялся вечно служить освободителю!